Айко Хатаяма, 25 лет. Учитель истории. (Английский переводчик ответил, что правильно: Хатаяма. На русском и в манге и в ранобэ еще исправим, если не исправлено. Также её профессия варьирует от учителя обществознания до учителя истории, тут придерживаюсь лайт-новеллы, как-то более конкретно, что ли…)
Как учитель она обучала своих учеников мыслить нестандартно и обобщаться от общей программы, пытаясь тем самым улучшить их общую успеваемость и заинтересовать в учёбе в целом. Она не только давала им напутствия, но и служила живым примером, предметом для подражания. Эти тонкости играли в её жизни существенную роль, но на ещё более значительное место она ставила своих «союзников»: тех, кто видел в ней человека. Простыми словами, она была взрослым, на которого дети могли положиться за пределами круга семьи.
На это повлияло одно грандиозное событие ещё во времена её собственных школьных дней, но это уже другой история. В общем, как союзник всех школьников вне их родного дома, учительская гордость Айко стала опорой поддержки не только для них, но и для неё самой как «учителя».
В связи с этим, Айко была крайне разочарована текущим положением дел. От факта, что их призвали в иной мир и принудили жить в этой фэнтезийной реальности, она горько расстроилась, а когда их слепо поставили перед тяжким выбором, она окончательно впала в отчаяние. Ученик с величайшим шармом в классе продолжил переговоры вместо неё. К тому времени, как она опомнилась, её драгоценные ученики уже готовились к войне.
Неважно, как стойко она пыталась их переубедить, уже выбранное решение потоком единых мыслей и желаний смело её собственное мнение, тщетны были её усилия помочь своим ученикам.
Поэтому я хотя бы встану на их защиту!
Вот что она решила, но из-за её редких навыков Айко попросили остаться, дабы быть полезной в деятельности, никак не касающейся боя (улучшение и развитие сельхозугодий). Хоть она и отчаянно боролась с решением здешней верхушки, её уговорили сами ученики. Айко не могла разумно опровергнуть их аргумент про неё здесь: «Оказавшись в нужном месте в нужное время».
Она проживала свои дни, в тревоге думая о своих учениках, сражавшихся вне её поля зрения. Под сопровождением рыцарей храма Святой Церкви и имперских солдат королевства Хайлиг, она посещала ферму каждой из деревень одну за другой, каждый последующий недоразвитый участок, каждый мало-мальский невспаханный клочок земли, но после завершения работы и возвращения во дворец, всё, что поджидало её там, это весть о смерти её ученика.
В то нелегкое время она безостановочно ругала себя, винила себя в том, что не смогла заставить себя остаться возле них. «Всё-таки, не зазналась ли я, примеряя на себя образ идеального учителя?!». Точно, Айко не могла прийти в себя потому, что не могла быть уверенной, изменится ли что-нибудь, даже будь она вместе с ними тогда. Но тот инцидент вклинился в голову Айко Хатаямы как учителя, другими словами, пробудил её.
Тех школьников, что всё еще не могли подняться на ноги из-за всепоглощающего страха смерти после этого случая, Церковь и Королевство всё же настаивали возобновить приготовления к войне. Айко тогда решила для себя: «Как будто я допущу такое во второй раз!» — и в этот раз, она встала поперёк воли Церкви и дворян Королевства. Используя свои способности и положение как щит, Айко прокричала: «Не подходите даже близко к моим ученикам!», и загнала их в угол.
В итоге, ей как-то удалось одержать вверх. Боевой запал начальства этого мира поугас.
Настойчивость Айко тронула сердца учеников. К её и без того великой славе среди них, прибавилось ещё больше уважения. Кроме отряда Героев, что засели глубоко в Подземелье Оркуса (какая ирония!), некоторые из её остальных учеников так вдохновились Айко, что взялись сопровождать её по обязанностям везде, где только можно.
Разумеется, Айко была не единственным поводом для их борьбы. Угнетенные смертью исчезнувшего в Бездне товарища-одноклассника, рассуждая о сражавшихся товарищах в Подземелье Оркуса, они тем самым отбрасывали вину и угрызения совести, отбрасывали подступающий от бездействия и отсиживание в безопасности гадкий комок в горле, избавлялись от психической травмы, нанесенной им тогда – и таковы их причины сражаться дальше. Не стоит делать вывод, что одна лишь Айко послужила спусковым механизмом к действию.
«Вам не нужно ввязываться в войну» и «Со мной и так рыцари, я не пропаду» — так убеждала их Айко бросить затею сопровождать её и уберечь их от опасности, силясь переубедить, но…
Ученики отмахнулись от её слов и громогласно заявили: «Аичка наша!» — все больше будоража и воодушевляя самих себя, и все её усилия пропали втуне.
После этих слов её саму переполняли эмоции. И так они последовали за ней с заданием по улучшению сельскохозяйственным угодий. «Опять меня обуяли эмоции. Я такой жалкий учитель…» — думала она, незаметно упав на четвереньки от безысходности… а её верный эскорт тем временем неутомимо следовал за ней.
Даже когда рыцари пытались склонить их на свою сторону, школьники упорно стояли на своём:
«Мы не отдадим Аичку каким-то незнакомцам!»
Ученики испытывали ненависть не к каким-то бандитам или демонам, они изливали свою злобу на рыцарей. Все потому, что те сверкали красотой. Такова стратегия верховного начальства — связать талант Айко на благо Королевства и Церкви. Проще говоря, ловушка телячьих нежностей. Один из школьников это заметил и сообщил остальным. Вот так и образовалось подразделение «Защиты Аички от Смазливых Военных».
Только одного они не учли. Жертва стала охотником. Чтобы переубедить их, рыцари стали пуще прежнего уговаривать учеников принять их.
Командир рыцарей храма и телохранителей, Давид:
— Можете не волноваться. Я защищу Айко. Она даже царапины не получит… Айко…для меня всё.
Заместитель управляющего храмовыми рыцарями, Чейз:
— Ради нее я даже отброшу свою веру. Я готов отдать всё ради Айко. Не полегчает ли вам после этих слов?
Королевский рыцарь Крис:
— Моя судьба уготовила мне встречу с Айко-чан. Думаете, я позволю избранному мне человеку умереть?
Королевский рыцарь Джейд:
— …Клянусь рискнуть своей жизнью … Не как королевский рыцарь, а как мужчина.
Тут же школьники опешили, подумав: «Что за ересь тут творится?! Их сердца подверглись радикальным изменениям!»
Иначе говоря, её ученики боялись, что Айко попадет в коварную ловушку этих телячьих нежностей, но вышло обратное. В любом случае, школьники стояли на своём: «Будто мы позволим каким-то незнакомцам трогать Аичку!» — словно родители, не желавшие отпускать своё дитя.
Что же до случившегося между Айко и её эскортом… Эту историю мы опустим, скажем только, что порой её лень-матушка, а порой её врожденное трудолюбие как две противоположности, вместе с исходящей от неё искренностью, притянули и сделали всех ее спутников её последователями. Многое случилось, что тут скажешь, очень многое…
На этой ноте, школьники в текущей ситуации разделились на отряд Куки, который продолжил тренировки и исследование глубин подземелья Оркуса, на группу, что осталась на задворках, то есть на отдыхе, и на последнюю, но не менее важную по значению группу, что стала охранять Айко.
Таким вот образом и сформировалось подразделение «Защиты Аички от Смазливых Военных» под руководством Юки Сонобэ с сопровождающими – её друзьями Наны Миязаки и Таики Сугавары, не забывая и Тамаю Ацуши, Нобору Айкаву, Акиру Кавахару и напоследок Шимидзу Юкитоши. Каждый из них, так или иначе, пережил и до сих пор переживал известное только им личное психическое расстройство.
Прошло чуть более двух месяцев с тех пор, как Император нанёс визит королевству Хайлиг.
Сейчас они уже покинули столицу и направлялись к приозерному городу Улу, с поручением улучшить качество тех земель. «Тыдык-тыдык» — чувствовали они удары и вибрации в процессе езды на повозке, без каких-либо современных средств погашения и амортизации транспорта. Это производило неизгладимое впечатление для детей Матери Земли.
— Айко, вы не устали? Не держите это в себе, сами понимаете. Если понадобится, мы сразу прервёмся на отдых, хорошо? — тревожно осведомился у Айко начальник её телохранителей Давид, когда они находились внутри подозрительно просторной повозки.
— Да нет, что вы, я в порядке, дорогой Давид. Как-никак, мы же совсем недавно переводили дух, не так ли? Я не настолько хрупкая.
Свой ответ Айко приправила неким подобием неуклюжей улыбки.
— Фуфу, командир все никак не может прекратить справляться о её здоровье, как-никак о госпоже Айко говорим. Только совсем недавно вы уже через день путешествий выбивались из сил, вот и… я тоже не на шутку встревожен. Смотрите, не переусердствуйте тут у нас, ладно?
— Простите, что доставляю столько неудобств. Это первый раз, когда я еду в подобной транспортной повозке… Но я уже мало-помалу привыкаю. Благодарю за вашу заботу, уважаемый Чейз.
Поначалу в силу непривычки от езды (и извечной тряски) в повозке, Айко демонстрировала несколько неподобающее поведение. Она покраснела, вспомнив себя в прошлом, и ещё раз поблагодарила заместителя начальника, Чейза.
Завидев, как Айко залилась румянцем, Чейз в мучительном соблазне закрыл рот ладонью, попытавшись взяться с ней за руки… но его так бесцеремонно прервал сухой кашель и острый как лезвие взгляд со стороны.
Владелицу колючего взора звали Юка Сонобе, и сидела она напротив, и к тому же диагонально по отношению к Айко.
Эту повозку приготовили специально для перевозки школьников, когда призвали в этот мир их, Посланцев Божьих. Но как-то так получилось, что было решено подарить её Айко, как только ей вверили взвод красавцев-солдат, чтобы, когда заблагорассудится использовать как личный транспорт.
Юка была девушкой, чьи волосы доходили ей до плеч, легкого орехово-коричневого оттенка. Ровное и красивое лицо. Никаких недостатков во время проживания в Японии у неё не наблюдалось, за исключением одного — у этой девушки имелось очень странное чувство стиля в плане одежды, что с легкостью вводило других в заблуждение, несмотря на ее довольно-таки нестандартный и освежающий нрав. В данный момент её лоб пересекла морщинка, а она вызывающе скрестила ноги и руки перед собой в недовольстве… В общем, выглядела эта девица эффектно. По крайней мере, до такой степени, что Ацуши не смог удержать взгляд и механически отвернулся.
Прямо сейчас в повозке разместилось восемь рыцарей. Снаружи виднелся остальной патруль рыцарей, хотя они всё же держались на некотором расстоянии. Без толку им было спорить насчёт того, почему один начальник и его правая рука имели право усесться внутрь повозки вместе с ней. Красавцы-мужчины приводили вагон и одну карету доводов, зачем им тоже стоит держать с Айко непосредственную близость. Настолько они не желали разлучаться с ней.
— Вот так-так, ты мною так пристально любуешься. Разве морщины на лбу не испортят это твоё миленькое личико?
Чейз улыбнулся как смазливый паренек. Такая привлекательная улыбка давно бы уже загнала стрелу любви в сердце обычной женщины, и она бы покраснела, но вот Юка никак не скрывала своей гневной гримасы, готовая в любой момент плюнуть ему в лицо.
— Так не только Айко-сенсей, ты и других женщин вздумал называть «миленькими»? Аичка, этот мужлан определенно играется с вашими чувствами. Пожалуйста, будьте начеку, хорошо?
Пробормотала Юка, слегка переходя в наступление. Мужчина, у которого язык поворачивался называть другую девушку «милой» перед объектом своей любви, практически и не мужик вовсе. К тому же, прекрасно зная, что школьники догадывались о его елейной ловушке, он смел подбирать такой говор и такие слова, которые говорили в пользу его внешности. По мнению Юки, этот мужчина — жалкий ловелас и судить его по приторно-напыщенной внешности себе дороже.
— С-онобе, дорогая, пожалуйста, не веди себя так невоспитанно. Тем более, как я вижу, ты наконец-то зовёшь меня «Сенсеем», хоть и не забываешь смягчать «Аичкой». Не могла бы ты просто называть меня Айко-сенсей?
— Так не пойдет, Аичка-сенсей. По-другому никак. Такие вот чувства обуревают школьников и школьниц.
— К-как, как же так, я ничего не понимаю! И совершенно все-все-все такого мнения? Всё ваше поколение такого мнения обо мне? Тогда мне надо приложить все усилия, чтобы пройти это испытание на вшивость как учителя! Ко мне любой ценой должно прийти озарение и понимание того, что творится в голове у моих учеников!
В то время как Аичка по-боевому настраивала себя: «В бой, вперёд!», а Юка и Чейз неловко обменивались колкими фразочками, в повозке, тем не менее, стояла атмосфера уюта и тепла. Вот поэтому её и прозвали Аичка, пусть она и сама никогда не замечала. И всё же, можно сказать, что её путь становления достойным им учителем пока ещё довольно тернист и долог.
