Неожиданно атакованный сзади, Сыту Цзинь встревожился, но не растерялся, все-таки он был ветераном. Он немедленно направил на отражение атаки Ча Билая группу бойцов.

По городу разносились звуки стрельбы, каждая из сторон билась за то, что считала правильным.

В здании городского правления Чжоя Тун с бесстрастным, будто покрытым ледяной коркой, прекрасным лицом, одетая в военную униформу, приказала:

А теперь наша очередь атаковать! и в сопровождении сорока Эвольверов специализации Солдат вышла из здания.

Доверив Чжоя Тун управлять делами города Улань, Юэ Чжун оставил специально для её охраны этих бойцов.

Ин Кун, посмотрев на этих бойцов, приведенных Чжоя Тун, спросил:

Майор Чжоя, зачем вы пришли? Будьте уверены, пока я не погибну, Сыту Цзинь не доберется до вас! Пожалуйста, вернитесь в здание правительства!

Чжоя Тун направила палец на здание городского правительства и сказала:

Смотри! Я прибыла, чтобы как можно скорее уничтожить Сыту Цзиня!

Переведя взгляд в то место, куда указывал палец Чжоя Тун, Ин Кун увидел, как из здания правительства, окруженная кровожадной аурой, выходит Молния 3-го типа. В следующее мгновенье Молния перешла на сверхзвук, оказавшись одним прыжком на позициях бойцов Сыту Цзиня.

Мятежники даже не заметили её движения, просто для них голова их товарища внезапно слетела с плеч, и кровь из обрубка шеи ударила в небо. Менее чем за минуту передовой атакующий взвод погиб подобным же образом, и на этом Молния не остановилась, отчего мораль мятежников сильно упала.

Войска под руководством Сыту Цзиня использовались Юэ Чжуном как учебное подразделение для поступивших к нему на службу гражданских, которые после тренировки переводились в боевые части. У Сыту не служило много Эвольверов, а среди его подчиненных не было никого, чей уровень превышал тридцатый.

По сравнению с армией до апокалипсиса эти бойцы не уступили бы солдатам мирной эпохи, но как им сражаться, если из-за низких уровней они даже не могли разглядеть движений Молнии как им тогда её атаковать? Беспрепятственное вырезание Молнией мятежников продолжалось.

Вдобавок к атаке Молнии сорок бойцов-Эвольверов со специализацией Солдат открыли огонь по мятежникам, со снайперской точностью поражая головы вроде бы укрывшихся бунтовщиков.

Бойцы Сыту Цзиня обычные китайцы, проходившие подготовку перед переводом в боевые части, уступали даже регулярным войскам, прошедшим крещение боевыми действиями. А теперь им противостояли бойцы, что были десятикратно сильнее регулярных войск отборные Эвольверы и Молния 3-го типа.

Под такой атакой они стали сначала отступать назад, а потом и вовсе побежали в тыл.

Не отступать! Отступившие будут расстреляны на месте! Держать позиции!

Ударные группы, выдвинутые для атаки на здания городского правительства, в панике бежали назад.

Оказавшись в расположении главных сил, они заразили паникой находившихся там бойцов, и те тоже стали разбегаться. Сыту Цзинь, вместе с бойцами первой роты, пристрелил нескольких солдат за бегство с поля боя, но это не помогло остановить продолжающееся бегство.

Остальным было видно, как головы у задних солдат слетают с плеч от ударов Молнии и как в небо начинает бить кровавый фонтан, другие же, замешкавшиеся с отступлением солдаты, падают с простреленными головами.

От подобного ранее невиданного зрелища боевой дух учебного подразделения полностью рухнул, и Сыту Цзинь был не в силах его поднять. Бойцы полностью вышли из-под его контроля.

Убьем Сыту, этого сукиного сына!

Верно! Кашу он заварил, а расплачиваются все остальные! Убьем Сыту и обменяем его тушу на наши жизни!

Правильно! Это Сыту и его ближники втянули нас в эту заваруху, заставляют нас погибать за свои хотелки! Убьем эту псину и таким образом выживем!

…,

Бойцы, которых атаковали теперь с трех сторон, пришли, распалившись с налитыми кровью от злобы и страха глазами. Солдаты направили оружие на Сыту Цзиня, и верных ему же бойцов и открыли огонь.

Видя, как все обернулось, Сыту Цзинь только и смог, что организовать охрану для Линь Дуйсина, и попытаться сбежать с позиций, обернувшихся против него подчиненных.

Бунтовщик Линь Чэнь убит!

Обернувшись, Сыту Цзинь видел, как один его товарищей валится на землю с несколькими ранами от ударов штыками и как один из солдат отрубает ему голову и, подняв ее, громко кричит от радости.

Прости меня, маленький Чэнь. Это все моя вина, Сыту после увиденного был полон печали и сожалений.

Бунтовщик Лю Юй убит! Я отрублю ему бошку!

Издав болезненный крик, Сыту увидел, как в другого его товарища вонзаются шесть или семь штыков и как солдаты рубят ему голову, что затем катится по земле. Сразу же несколько человек гонятся за ней, так как она была сейчас единственным амулетом, способным спасти их от смерти.

Юэ Чжун не жалел средств на обеспечении своих бойцов, но также всем были известны и жуткие наказания для провинившихся.

Под его руку постоянно переходило немало народу, и всегда среди них находился кто-нибудь, кто пытался оспорить власть и законы Юэ Чжуна.

Этого предателя живьем скармливали зомби. То, что от него оставалось после смерти, использовалось как удобрение для материнского дерева.

Представляя, как их будут заживо пожирать зомби, бунтовщики были вне себя от страха и потому так отчаянно старались завладеть предметом, что давал хоть какие-то шансы на выживание.

Маленький Юй! Я так жалею, что втянул тебя в это! терзался про себя Сыту Цзинь. Лю Юй был его верным и добрым другом. Он спас Сыту от толпы мертвяков в самом начале апокалипсиса и в битве с бандой прикрыл его от пули.

Сердце у него просто разрывалось при мысли, что его молодой друг тоже мертв забит штыками и даже его тело было изуродовано.

С радостным ревом его бывших подчиненных голова еще одного друга Сыту Цзиня одного из бойцов его старого отряда, назначенного им офицером, была отрублена и явлена толпе.

Сыту воспользовался тем, что они отвлеклись, и в сопровождение десятка верных бойцов, окруживших Линь Дуйсина защитным кругом, пробрался через позиции своих бывших подчиненных.

Линь Дуйсин попытался утешить Сыту:

Командир дивизии Сыту, вам не стоит так переживать. В конце концов, победа будет за справедливостью, а зло будет повержено. Правление Юэ Чжуна неустойчиво, и это восстание тому доказательство. До тех пор, пока мы будем трудиться изо всех сил и работать вместе с другими силами, противостоящими Юэ Чжуну, восстановление законности и порядка прежнего строя неизбежно.

Сыту Цзинь в ответ только покривил губы в горькой улыбке и, чтобы не сорваться на резкий ответ, только и ответил неразборчивым звуком:

Угу!

И в эту секунду они выскочили прямо на Гэн Дачжуна, окруженного ротой охраны.

Лицо Гэн Дачжуна вспыхнуло от радостного возбуждения при их виде:

Ха-ха-ха! Выловили крупную рыбу! Взять их!

Более ста конных бойцов при виде мятежников ринулись на них, стремясь проявить себя.

Весь десяток бойцов охраны был тут же порублен сотней монголов, а Сыту Цзинь и Линь Дуйсин схвачены.

Стоило только холодному лезвию сабли оказаться прижатой к шее Линь Дуйсина, как ноги у того сразу ослабели, и он тут же заработал языком:

Братья, я хотел бы вам сообщить, что эта личность рядом со мной, Сыту Цзинь, предводитель мятежников, взбунтовавшихся против правления главы Юэ Чжуна. Он намеревался с помощью воинской силы захватить власть в городе. Я также знаю множество скрытых врагов правления Юэ Чжуна в этом городе, что принимали участие в мятеже и оказывали ему поддержку. Готов немедленно их всех изобличить.

У Гэн Дачжуна от таких новостей глаза чуть ли не закатились от радости:

Мятежники?! Кто?! Выдай их мне всех, и я гарантирую твою безопасность!

Бледный Линь Дуйсин тут же зачастил:

Командир подразделения наемников Ли Ле, студентка Линь Жань, владелец крупнейшего в городе отеля Ветреный денек по имени…,

Сыту Цзинь, закрыв глаза, слушал, как Линь Дуйсин, покупая себе жизнь, сдавал всех, кто поддерживал и проводил восстание.

В эту секунду единственное, что он ощущал, так это сожаление. Сожаление за бесполезную смерть своих боевых братьев и гибель товарищей, оказавшихся среди его противников. И только в самую последнюю очередь сожаление о своей потраченной впустую жизни ради этого бесполезного предателя. А после сожаления пришли мысли о том, что за жалкая судьба его ожидает впереди.

Гэн Дачжун выслушивал имена, вылетавшие изо рта Линь Дуйсина, со счастливой улыбкой на лице:

Отлично! Отлично! Отлично!

Если он сможет словить столько мятежников, то его действия при подавлении мятежа будут почти что самим совершенством.

Все эти бунтари и их семьи помогут ему подняться по карьерной лестнице.

Сыту Цзинь был главой военных мятежников, все остальные мелкие сошки из военных разбежались. После уничтожения верных Сыту Цзиню бойцов и доклада об этом Чжоя Тун Гэн Дачжун, в сопровождении всадников Ча Билая, отправился вылавливать названных Линь Дуйсином людей.

По всему Уланю хватали мятежников и их семьи и кидали в тюрьму, что оказалась вскоре полностью заполненной. Для размещения всё прибывавших схваченных мятежников Чжоя Тун приспособила несколько больших складов.

Командир бригады, полковник Чжан Жухай, запрашивает подкрепление!

Ле Мин И с красными от полопавшихся сосудов глазами сначала заговорил нормальным голосом, сорвавшись затем на крик:

Да вертел я его мать, как хотел! Пусть ради блага себя и своих предков и не думает о подобном! У меня не осталось ни единого целого списочного состава взвода, роты или батальона! Пусть сдохнет, но он должен продержаться час. Не сможет значит я его сам прикончу!

Пусть бригада Ле Мин И занимала тактически выгодную позицию, имела множество заблаговременно подготовленных укреплений, поддержку крупнокалиберной артиллерии, танки и насчитывала в распоряжении двенадцать вертолетов, но два миллиона мертвяков давили очень сильно.

Почти с самого начала битва достигла высокого накала. Зомби сотнями тысяч тел забили все созданные ловушки и пошли в атаку на укрепления.

Хоть бойцы и оказывали ожесточенное сопротивление, но потери все равно были очень серьезными, отчего Ли Мин И был в сильном душевном расстройстве. Он понимал, что в одиночку противостоит двухмиллионной группировке зомби, и одна его ошибка может привести к гибели всех трех тысяч бойцов его бригады.