Пять дней спустя.
Было создано сверхдальнее телепортационное устройство, сочетавшее в себе технологии гоблинов и знания Адептов.
Это устройство было связано с системой телепортации в Огненном Троне. Это символизировало, что плоскость гоблинов официально превратилась в первую меньшую плоскость под управлением Грима.
Процесс завоевания плоскости встречал препятствие за препятствием. Если бы не удача, многие из отряда Грима не вернулись бы обратно.
Тем не менее, Гриму в конечном счёте удалось получить контроль, несмотря на потерю механического Адепта Сабрины. Помимо гоблинов-рабочих, плоскость обеспечивала Грима множеством невообразимых технологий.
Армия рабочих, которые несли с собой собственное технологическое дерево. Какое вторжение могло принести больше пользы, чем это?
С его характером Грим не стал бы убивать курицу, несущую золотые яйца. Он не был заинтересован в том, чтобы превратить всех гоблинов в рабов и ждать, пока они поднимут волну восстания. В глазах Грима гоблины были вполне приличными техниками.
Превращение их в рабов было пустой тратой их реальной ценности. У них не было мускулистых тел или жизненной силы троллей. Добыча и выкапывание руды под землёй просто не подходило им.
Напротив, если бы он использовал этих гоблинов как рабовладельцев и техников, была бы реализована их истинная ценность.
У Грима сложилось впечатление, что машинная технология плоскости гоблинов уже созрела. Она пронизывала почти все социальные слои Империи Гоблинов, от самых низов до самых верхов. Даже низшие социальные сообщества – деревни — обладали высокоэффективными шредерами и сверлильными машинами.
По крайней мере, уровень знаний, которыми делились гоблины, намного превосходил даже уровень Мира Адептов.
Мир Адептов был огромным. Его название вызывало страх и панику во многих мирах. Однако универсализация цивилизации Адептов была неполной. Адепты по-прежнему настаивали на развитии и культивировании элит.
Магическая цивилизация распространялась только на Адептов первого класса и местных аристократов, которые были знакомы с ними. Простые граждане, находящиеся на низшей ступени общества, не имели права пользоваться благами, которые приносит миру развитая цивилизация.
Вот почему средний и высший класс Мира Адептов были достаточно сильны, чтобы преодолевать плоскостные барьеры и завоёвывать другие миры, в то время как низший класс боролся с бедностью и голодал. Ситуация сильно напоминала Европу в средние века на Земле. Это было знание, которое Грим получил из своей прошлой жизни.
Основная причина несоответствия между плоскостью гоблинов и Миром Адептов заключалась в различиях в модели их цивилизации.
В мире, где жили гоблины, не хватало магической энергии. Таким образом, миру было трудно дать рождение мощным героям. Даже знаменитый Бог Войны Тигул был всего лишь первоклассным механиком.
Такая ситуация делала невозможным дальнейшее развитие мира с помощью отдельных людей. Мир должен был полагаться на силу масс.
У гоблинов не было выбора, кроме как поделиться своими знаниями и навыками, чтобы укрепить всю расу. Это был единственный способ создать эффект снежного кома и постоянно двигаться вперёд.
Соответственно, сила Мира Адептов не зависела от десятков тысяч низших Адептов. Вместо этого их боялись из-за трёх Великих Адептов девятого класса, которые терроризировали мультивселенную.
В глазах этих трёх низшие Адепты их мира были не более чем муравьями. Их выращивали для пушечного мяса в передней линии фронта в завоевании плоскостей. Что же касается обычных граждан, не обладающих никакими магическими талантами? Они были абсолютно бесполезны.
Улучшение жизни граждан?
Это были мечты!
Даже тысяча безоружных фермеров не могла сравниться с стальной статуей.
Цель людей низшего класса в Мире Адептов состояла в том, чтобы служить Великим Адептам и самой знати. Кроме того, их единственным вкладом было размножение. Если бы им посчастливилось родить потомка, который мог бы стать Адептом, они увидели бы драматический поворот своей жизни.
Чем больше Грим понимал Мир Адептов, тем труднее ему было судить о правильности и логике этой социальной модели. Однако не было никаких сомнений в том, что именно эта модель выковала силу Адептов и обеспечила процветание магической цивилизации.
Сам Грим, честно говоря, тоже получал выгоду от такой цивилизации.
Индивидуумы с талантами Адептов имели право и пространство для дальнейшего роста, в то время как другие оставались в ловушке на дне общества, обреченные всегда жить по прихоти и воле Адептов.
…………
Теперь, когда плоскость гоблинов превратилась в его собственность, уничтожение форм жизни и ресурсов будет означать уничтожение его собственного богатства.
Таким образом, Грим решительно вернул все ядовитые семена.
Однако он не мог сделать что-то просто так.
Грим точно рассчитал время, чтобы представить спасителя плоскости гоблинов, великого гоблина, обладающего благодатью мудреца — Снорлакса.
В сотрудничестве с Тигулом и королевской семьёй Снорлакс был описан как великий гоблин, обладающий таинственными силами. Он бесстрашно вступил в переговоры с захватчиками их мира — злыми Адептами — и выручил щедрые условия для гоблинов.
Он также был единственным гоблином во всей его расе, обладающим магической силой!
Снорлакс объединил технологии гоблинов со своей магической силой, чтобы изобрести магический ящик, известный как ‘Терминатор Чумы’.
Он взял с собой этот таинственный ящик и посетил все деревни, разорённые чумой. Как только он входил в деревни, странные огни, похожие на светлячков, вылетали из тел зараженных гоблинов. Эти огоньки входили в металлическую коробку и никогда больше не появлялись.
Как только ядовитые семена чумы покинули их тела, заражённые гоблины исцелились.
Те, кого мучила чума, были счастливы, что выжили.
Все гоблины начали падать ниц перед Снорлаксом.
Количество гоблинов, которых спас Снорлакс, означало, что у него появилось много новых последователей.
Более того, среди этих последователей были и фанатики.
Прогулка по заражённым районам ещё даже не закончилась, а мудрец Снорлакс уже стал общеизвестным. На самом деле, репутация Снорлакса затмила репутацию недавно умершего отца магической энергии, Газлоу. Теперь он был единственной надеждой и спасителем Империи Гоблинов.
Били заражены только 4,2 миллиона гоблинов, что составляет лишь две пятых всего населения. Однако у кого нет друзей и семей, родителей и любовников? Спасти одного гоблина значило помочь целой группе.
Впервые в жизни живой гоблин стал мудрецом и святым, надеждой для других вырваться из кошмара.
Возбужденный Снорлакс решил ещё больше углубиться в свою роль. Он снял своё экстравагантное одеяние и переоделся в старые лохмотья. Он шёл босиком, держа в руках таинственный металлический ящик.
Набожные гоблины наклонялись и целовали следы, которые он оставлял. Гоблины, которые ждали его прибытия, посылали своих деревенских вождей и вельмож, чтобы приветствовать его.
Более того, эти обычно избалованные старейшины и вельможи даже сажали Снорлакса себе на спину, чтобы поскорее донести его до их земель.
На самом деле, соседние деревни боролись за право приветствовать мудреца.
Плоскость гоблинов была занята возведением новой фигуры поклонения.
Как доверенное лицо Грима в этом мире, крошечный зелёный гоблин, на которого смотрели свысока в Мире Адептов, теперь стал мудрецом, которого почитали и которому молились.
Возможно, это прозвучит нелепо, но в том, как всё обернулось, был смутный намёк на неизбежность.
Мудрец Снорлакс воспользовался своим влиянием, чтобы призвать гоблинов отказаться от насилия и использовать пацифистские средства и мягкое сопротивление для борьбы против правящих Адептов за законные интересы и правовой статус гоблинов.
После ‘трудного и болезненного’ сопротивления и несогласия со стороны мудреца Снорлакса Адепты, наконец, опустили головы и согласились восстановить власть империи гоблинов над плоскостью.
Однако пока земля всё ещё принадлежала гоблинам, ресурсы принадлежали Адептам. Гоблины должны будут платить большие суммы и снабжать их передовыми техниками, инженерами и алхимиками, если захотели добывать.
Именно с помощью такого метода Грим отверг все возможные сопротивления, которые могли возникнуть в будущем. Он привязал гоблинов к своей грохочущей боевой колеснице, которую только что привёл в движение.
