Как только войска Ду Шаньсюна окружили зернохранилище, оттуда вышел Чай Цзыцан, который направился прямо к временному штабу главнокомандующего.
Седовласый мужчина в годах, излучавший властность высокопоставленного офицера, за которым стоял отряд суровых солдат, молча слушал Чай Цзыцана, рассказывавшего ему о произошедшем и угрозах Юэ Чжуна, после чего нахмурившись, переспросил:
Он, действительно, угрожает уничтожить зернохранилище?
Как известно, 900 000 выживших Гуйнина рассчитывают на те несколько сотен тысяч тонн продовольствия, которое находится в зернохранилище, поэтому если оно будет сожжено, то город сразу же рухнет.
Да! стиснув зубы, ответил Чай Цзыцан, хорошо знавший главнокомандующего Ду, который уже был в гневе.
Ду Шаньсюн, пребывая в ярости, со всей силы хлопнул по столу, отчего почувствовал онемение в руке:
Проклятье! Не видящий дальше своего носа безнравственный ублюдок!
В нынешнем мире апокалипсиса далеко не все высшие руководители являются Энхансерами. Мощные эксперты и мастера, как правило, хороши в боевых действиях на линии фронта, в то время как высокопоставленные офицеры в большинстве своем обычные люди. Если их не припрет к стенке, то не стоит ожидать того, что великовозрастные офицеры с мечами Тан Дао наголо поведут своих солдат в бой с ордами зомби.
Да, Юэ Чжун множество раз сталкивался с могущественными лидерами, являвшимися Энхансерами, однако они стали такими из-за того, что внешний мир радикально изменился, поэтому для приобретения авторитета и силы, которых у них не было в прежнем мире, им приходилось становиться грозными Энхансерами и Эвольверами.
Командующий, начать нападение? подойдя к нему, спросил один из штабистов по имени Лю Сюань.
Начать нападение? переспросив, Ду Шаньсюн с лицом практически фиолетового цвета разразился бранью, Если они сожгут еду, что ты будешь есть, безмозглая твоя башка?
Штабной офицер, обруганный им, покраснел и немедленно отступил в сторону.
Ну, для военных ругань и ненормативная лексика абсолютно обычное дело. Ду Шаньсюн, хоть и является главнокомандующим, также прошел всю карьерную лестницу с низов, поэтому будучи в гневе, не стеснялся ругаться и грубить.
Какие у него требования? успокоившись, спросил он у Чай Цзыцана.
Командующий, в нерешительности отвечал комбат, Он хочет, чтобы вы отвели свои войска на расстояние пяти километров от зернохранилища. В противном случае, через час он начнет поджигать склады. В случае нашей атаки он также истребит всех до последнего сдавшихся солдат.
Это бред! снова разъярился главнокомандующий и, встав, зарычал, Я, Ду Шаньсюн, ни за что не потерплю угроз! Чай Цзыцан, вернись к Юэ Чжуну и скажи ему, чтобы он немедленно сдался! В противном случае, моя армия начнет наступление, и он будет похоронен без могилы!
Командир, не надо!
Главнокомандующий, успокойтесь!
…,
Штабные офицеры сразу же принялись его убеждать. Они не сомневались, что их войска быстро уничтожат силы бунтовщиков, однако только они начнут действовать, как Юэ Чжун сожжет зернохранилище, и тогда вся их армия распадется уже через несколько дней без еды много не навоюешь.
Тем не менее, когда его подчиненные начали его убеждать, Ду Шаньсюн разозлился еще сильнее и, быстро достав табельное оружие, громко крикнул:
Отставить уговоры! Кто еще слово скажет, застрелю на месте! Я хочу посмотреть, хватит ли яиц у этого Юэ Чжуна сжечь продовольствие!
Видя яростный взгляд командира, все вокруг замолчали. Ду Шаньсюн обладал буйным нравом, поэтому в гневе его никто не мог остановить, а умирать ни за что не был готов никто.
Командующий, беда! в этот момент в штаб прибежал один из офицеров и в панике закричал, Юэ Чжун начал поджигать зернохранилище! Один из складов уже в огне!
Что?! Он сжигает зернохранилище?! Ду Шаньсюн сильно побледнел, его начала бить дрожь.
Несмотря на свою вспыльчивость, он не был глупым человеком, и сейчас прекрасно понимал, что Юэ Чжун действительно спалит склады с продовольствием. И тогда весь город и все люди, с таким трудом спасенные, окунутся в ад, а все его войсковые подразделения развалятся.
Командующий, встав на колени, Чай Цзыцан с покрасневшими глазами начал умолять, Пожалуйста, отступите! Он действительно сожжет зернохранилище! Ради наших братьев и 900 тысяч жителей Гуйнина, пожалуйста, отведите войска!
Командир, отступите!
Отведите войска!
…,
Начали также умолять штабные офицеры.
Отступаем! с болью в голосе скомандовал Ду Шаньсюн и, с некоторой слабостью коснувшись лба рукой, закрыл глаза.
Есть! офицеры сразу же начали отводить войска от зернохранилища.
Наконец-то отступили, видя, что солдаты Ду Шаньсюна начали быстро отходить, Юэ Чжун немного расслабился.
Он также прекрасно осознавал все последствия сжигания продовольствия это немедленно приведет к коллапсу всего города, в том числе и всей армии. Как только это произойдет, даже если Юэ Чжун возьмет всех под свое крыло, все равно будет десятки тысяч жертв, погибших от голода, помимо которого будет множество беспорядков и общего хаоса. Он совершенно не хотел доводить до такого.
Командир, почему бы просто не сжечь все? легкомысленно спросил Бо Сяошэн, Сожжем зернохранилище, и весь город рухнет, и армия Ду Шаньсюна тоже. Разве для нас это не будет лучшей возможностью?
Он был довольно сообразительным человеком. Видя, что сжигание всего одного склада на несколько тысяч тонн продовольствия заставило войска отступить, сразу понял, что к чему. Неразбериха и нестабильность такого большого города наилучшая ситуация для их не столь могущественной группировки.
Если я сожгу зерно, сотни тысяч китайцев умрут от голода. Китайцев! посмотрев на него, тяжело ответил Юэ Чжун.
Если бы он был в чужой стране, то независимо от количества жертв Юэ Чжун сжег бы зернохранилище. До тех пор, пока подобное отвечает его целям, он сделает это. Если бы он мог спалить склады с продовольствием вьетнамца Вуянь Хуна, то он сделал бы это, не задумываясь.
Ясно, тогда почему бы не воспользоваться случаем и не заставить их сдаться? с любопытством спросил Бо Сяошэн, Разве в таком случае весь Гуйнин не попал бы нам в руки?
А если бы в этом случае они действительно начали сражение до победного конца, то что бы мы делали? глядя на отступавшие танки, артиллерию и прочую технику, проговорил Юэ Чжун, При реальном столкновении мы не будем для них противниками. Даже если после поджога все рухнет, в лучшем случае после сражения у нас выживет несколько человек.
Если Ду Шаньсюн действительно обезумеет и начнет нападение, то одной только артиллерии будет достаточно, чтобы подавить всех бунтовщиков, а под артобстрелом даже Юэ Чжун может схлопотать случайный снаряд и, несмотря на всю свою силу, отправиться к праотцам. Различие в силах слишком уж огромно.
Более того, Юэ Чжун принудил мастеров Небесного Союза участвовать в восстании, и если часть экспертов пошла за ним по своей воле, а другая подчинилась только из страха, то большинство оставшихся были не определившимися куда ветер подует, туда они и идут. Поэтому в случае артиллерийского обстрела все это объединение просто развалится.
В современную эпоху за спасение жизни люди будут лишь весьма признательны, времена, когда люди за спасенную жизнь приносили присягу верности и работали для своего благодетеля изо всех сил, давно канули в небытие. Сегодня люди помогут бабушке перейти дорогу только с умыслом настолько морально деградировала современная эпоха, поэтому далеко не все спасенные будут даже просто признательны за спасение жизни. В связи с этим Юэ Чжун действовал только исходя из выгоды, например, он спас мать Му Сянлин только при условии их полного подчинения.
Тем не менее, даже сейчас есть много порядочных людей, но в столь жестокие времена им очень трудно стать квалифицированными лидерами, так как для этого необходимо быть довольно свирепым и амбициозным человеком.
Ду Шаньсюн не рискнул начать нападение только из-за того, что Юэ Чжун мог уничтожить все продовольствие города. Последний же не мог свободно действовать в городе из-за присутствия первого. Таким образом, между двумя сторонами возник паритет, и они могли начать переговоры.
Позови ко мне Дань Хуна, посмотрев на Бо Сяошэна, через некоторое время приказал Юэ Чжун.
Босс Юэ Чжун, вы меня звали? глядя на него с небольшой опаской, спросил вскоре прибывший Дань Хун.
Он был мудрым человеком, и понимал, что уже абсолютно точно будет лишен поста начальника полицейского департамента, а без своего высокого статуса его положение в Гуйнине станет крайне низким. Поэтому сейчас он может только крепко держаться за Юэ Чжуна, и увеличивать свою ценность в его глазах, ведь в противном случае тот может просто отказаться от него, и тогда не ровен час, Дань Хун может не дожить до следующего дня.
Отправляйся на переговоры от моего имени, ответил Юэ Чжун, Мое минимальное требование получить 20 000 тонн продовольствия из этого зернохранилища, кому принадлежит остальная еда меня не интересует. Я готов позволить ежедневно вывозить отсюда припасы на грузовом транспорте, но зернохранилище по-прежнему будет в моих руках. Также Гуйнин должен быть полностью свободным, если я хочу нанять работников, то меня не должны останавливать, а в случае притеснения или нападения на моих людей, то я разберусь в соответствии со своими методами. И, наконец, третье, что касается виновных в происшествии в горах Дажун Ди Я, лидера группировки Тянь-Лун, Лу Тао, напавшего на моих родителей, Чэнь Лаяна, Шэнь Цзянхэ, а также Гао Минхао с командирами группировки Цин-Чжу, то мне нужны их головы. Если ты, Дань Хун, справишься с этим, то я не буду относиться к тебе плохо!
В зернохранилище находилось порядка 500 000 тонн продовольствия. Войска Ду Шаньсюна, наносившие удары во все стороны, в конце концов, смогли собрать столь значительный объем провизии. Юэ Чжун также хорошо понимал, что не сможет присвоить себе все продовольствие, поэтому и не требовал этого.
Да, подчиненный гарантирует выполнение задания! выслушав Юэ Чжуна, возбужденно и немного испуганно ответил Дань Хун.
Возбужденным он был от того, что ему поручили ценное задание, ведь если он сможет с этим справиться, то его ценность многократно возрастет. А испугало его то, что Юэ Чжун потребовал головы лидеров группировок Тянь-Лун (Небесный Дракон) и Цин-Чжу (Цветущий Бамбук), которые являются довольно влиятельными людьми. Это говорило о его крайней безжалостности, а служить такому боссу не самое лучшее дело.