Лицо Лян Шаояна помрачнело. Он пытался пошевелить правой рукой, однако его кости заледенели и не желали оттаивать.
Молча кивнув, он обошел Тянь Цыси и в спешке исчез.
Он спешил, чтоб изгнать холод из тела.
— Тебе удалось заставить его отступить? — светлые глаза Тянь Цыси сверкнули, а губы элегантно изогнулись. — Он создал девять Натальных дворцов, а у тебя их только три. Как ты победил его? Она была крайне заинтересована.
— Он выиграл преимущество, атаковав первым. К тому же, его тело… гораздо сильнее, чем у Шаояна, — сказала дама, легко улыбнувшись.
Тянь Цыси с гораздо большим потрясением посмотрела на Цинь Ле. Помолчав, она сказала:
— Ты был слишком расслаблен, чтоб вступить в драку. Это не так уж и легко.
Цинь Ле не ответил. Он холодно смотрел, как уходит Лян Шаоян.
Он знал, что Лян Шаоян не успокоится. Он использовал все, что имел — и силу холода, и Небесный Гром — ожидая, что Лян Шаоян будет сопротивляться. Он не думал, что Лян Шаоян отступит, обнаружив, что половина его тела парализована.
Цинь Ле стал осторожнее, и его мнение о Лян Шаояне изменилось. Лян Шаоян отличался от Вэй Ли и Ду Хеня. Он определенно не был глуп.
У него было преимущество в силе, и все девять Натальных дворцов были полны энергии. Лян Шаоян не напал, потому что его парализовало, и он отступил…
Цинь Ле понял, что Лян Шаоян — его самый сильный соперник.
— Пойдемте, Мо Хай внутри, — с улыбкой сказала дама.
Тянь Цыси и Цинь Ле вошли в бамбуковую башню. Внутри был высокий и худой мужчина средних лет, одетый в свободную белую одежду, а волосы его были заколоты. Он читал книгу, сидя в бамбуковом кресле, словно его не беспокоил конфликт между Цинь Ле и Лян Шаояном.
Заметив Тянь Цыси, он отложил книгу и поднял голову. Затем начал спокойно говорить:
— Вот ты и пришла.
— Приветствую вас, Великий Старейшина, — почтительно поклонилась Тянь Цыси.
— Приветствую вас, Великий Старейшина, — Цинь Ле тоже поклонился, незаметно осматривая Мо Хая.
Черты лица у него были длинными и тонкими, а движения деловитыми. Он походил на старого ученого — старомодного и консервативного.
— Ты закончила с тем артефактом? — Мо Хай посмотрел на руки Тянь Цыси и кивнул. — Ты была очень прилежна в последнее время.
Тянь Цыси широко улыбнулась:
— Я без проблем закончила его. Вы можете в любой момент проверить.
Морщины на лбу Мо Хая разгладились. Его взгляд упал на Цинь Ле.
— Говорят, ты привела этого юношу ко мне.
— Цинь Бина! — Тянь Цыси смиренно назвала имя.
Цинь Ле выпрямился. Он протянул Мо Хаю меч, серебряное копье и медный молот, которые он создал.
— Это артефакты, которые ученик выковал в последнее время. Пожалуйста, Великий Старейшина, посмотрите.
Мо Хай даже не взял их в руки. Сузив глаза, он посмотрел на них и жестом приказал Цинь Ле положить их.
Цинь Ле подчинился и положил артефакты.
— Артефакты без духовных диаграмм нельзя называть духовными артефактами. Артефакт мертв, если в нем нет диаграмм — только они дают ему душу, — Мо Хай посмотрел на Цинь Ле и холодно заговорил, — артефакты, которые ты выковал относительно неплохи и едва достигают уровня внутренней секты. Но этого недостаточно, чтобы стать учеником внутренней секты.
— Пожалуйста, Великий Старейшина, научите меня, — глухо попросил Цинь Ле.
Мо Хай кивнул. Взяв книгу со стола, он вырвал оттуда случайную страницу и передал Цинь Ле:
— Это небольшая часть материализующей диаграммы. Возьми это и изучи. Даю тебе шесть часов. Через шесть часов впишешь ее в табличку.
— Есть, — Цинь Ле взял страницу и сразу же сосредоточился на ней. Там не было ни одной лишней линии.
Тянь Цыси была поражена. Она открыла рот, словно хотела что-то сказать, но в конце концов промолчала.
Мо Хай встал и пошел к выходу:
— Цыси, пойдем со мной. Я проверю, справилась ли ты с задачей.
Тянь Цыси побежала впереди него.
Уже снаружи Тянь Цыси тихо спросила:
— Великий Старейшина, он ведь не знает, как вписывать диаграммы. На лекциях ничего не говорят о духовных диаграммах, от меня он тоже ничего не слышал. Не слишком ли трудно для него — сразу же вписать диаграмму?
Мо Хай не ответил. Он остановился только возле дамы.
— Цыси, ты ошибаешься. Мало того, что он знает духовные диаграммы, он еще и знает, как их вписывать, — вдруг ответил Мо Хай.
Тянь Цыси была шокирована:
— Как это возможно? Она поспешно замолчала, опасаясь, что шум помешает Цинь Ле.— Не волнуйтесь, он не услышит нас, — улыбнулась дама.
Тянь Цыси обнаружила, что ее, Мо Хая и даму окружили слабо светящиеся оранжево-красные круги.
Этот рассеянный свет предотвращал утечку шумов.
— У него мозоли на левом указательном и среднем пальцах. Мозоли, которые есть только у тех, кто часто вписывает диаграммы — десятки тысяч раз, — Мо Хай был спокоен, — у тебя нет мозолей, потому что ты пользуешься специальным соком, как и все ученики секты, которые привыкли вымачивать в нем руки после вписывания диаграмм.
Он посмотрел на бамбуковую башню:
— Не везде есть такие условия, как здесь, и не все ремесленники знают о такой заботе. Многие ремесленники не беспокоятся об этом. За долгое время у них возникают мозоли на пальцах. Особые мозоли, которые образуются после духовных табличек.
Сделав паузу, он сказал:
— Этот мальчик вписывал диаграммы по крайней мере десять тысяч раз. Иначе мозоли не были бы такими старыми и толстыми.
Тянь Цыси была удивлена выводом:
— Хотите сказать, что он ремесленник?
— Не факт, что ремесленник, но он определенно понимает, как вписывать диаграммы, — Мо Хай прищурился, — вот почему я дал ему материализующую диаграмму. Вряд ли он раньше видел эту диаграмму. Проще всего проверить талант человека, посмотрев на то, как вписывает диаграмму, которая для него совершенно новая.
— Мо Хай, у этого юноши очень сильное тело. Он явно потратил много сил на боевые искусства, — сказала дама.
Мо Хай посмотрел на нее с теплым выражением:
— Жун, тебе кажется, что он потратил много времени на культивацию?
— В Секте ни одного ученика, у которого тело было бы сильнее, — уверенно ответила Фэнь Жун, — даже у Пань Фэня из Небесных Гор. Если он не использует энергию из Натальных дворцов, то проиграет, хоть и изучает искусство золота.
Мо Хай и Тянь Цыси мелко дрожали. Они с неверием смотрели на Фэнь Жун.
— Искусство золота хорошо закаляет. Пань Фэнь изучал его в течение многих лет. Его тело крепко, как камень. Как он может быть слабее Цинь Бина? — Тянь Цыси была шокирована. Мо Хай наморщил лоб.
— Вы хороши в ковке, но ваши боевые навыки не сравнятся с моими, — Фэнь Жун явно не скромничала, — вы знаете, что я культивирую в Кровавом Копье. Я видела много искусств, и вы должны понимать, что мои предположения не голословны.
Тянь Цыси почтительно кивнула:
— Я знаю силу тетушки.
— Поверьте, — легко улыбнулась Фэнь Жун, — у него очень сильное тело. Он изучает не только искусство холода, я уверена в этом на сто процентов. Этот парень… непрост. Если он еще и впечатляющий ремесленник, то все становится только интереснее.
— Откуда он пришел, кстати? — спросила Фэнь Жун у Цыси.
— Я не знаю. Он никогда не говорил о своем происхождении, — робко ответила Тянь Цыси.
Мо Хай вдруг помрачнел:
— Лян Шаоян — ядовит и чёрен, я давно это заметил. Мастер тоже видел его. Смерти Лунь Хи и Инь Хао связаны именно с ним. Мастер сообщил мне об этом. Злоба, которую можно легко контролировать, постепенно выходит из-под контроля…
Он посмотрел на бамбуковую башню и тихо сказал:
— Но это юноша, у которого так много подозрительных качеств, пришел неизвестно откуда, а характер его таков, что с ним немного трудно иметь дело.
Все вдруг замолчали.
Тянь Цыси смотрела на башню. На ее лице отражалось беспокойство, а ум был в беспорядке.
«Кто ты? Откуда ты? Зачем ты пришел в Оружейную Секту?»
Вопросы всплывали один за другим. Она вдруг обнаружила, что Цинь Ле окружают одни загадки, и она не могла их разгадать. Она не знала, какие у Цинь Ле намерения.
Вопросы повисли в воздухе, а три человека молча ждали.
Через шесть часов.
Цинь Ле вышел из башни с нефритовой табличкой. Он почтительно остановился перед Мо Хаем и протянул табличку:
— Пожалуйста, Великий Старейшина, проверьте.
Мо Хай обрел спокойствие. Он взял табличку и направил к ней поток разума. Его тело дрогнуло, а в глазах вспыхнул свет. Он пристально посмотрел на Цинь Ле, сжав табличку:
— Ты раньше слышал про материализующую диаграмму?
— Никогда, — покачал головой Цинь Ле.
Помолчав, Мо Хай кивнул. Он заявил:
— Начиная с завтрашнего дня, ты официально будешь учеником внутренней секты. Цыси, иди с ним вниз и сообщи это Тонь Цзиньхуа. Скажите, что это мой приказ.
— Хорошо, — недоуменно ответила Тянь Цыси.
— Спасибо, Великий Старейшина, — поблагодарил его Цинь Ле.
