Это абсолютная правда, Третий Молодой Господин! -Танг Юань схватил его руку. Цзюнь Се внезапно почувствовал, словно его руки намазали маслом. Они правда обещали мне это! Они сказали, что как только Третий Молодой Господин придет, они отдадут мне расписку и больше ничего не сделают!
О? Они действительно сказали это? Лицо Цзюнь Се нахмурилось: его глаза сверкнули на мгновение.
[Что-то тут было не так. Как это дело внезапно приняло такой оборот? Это должно было быть историей толстяка о потере его жены, но при чем тут я? Видимо, тут был какой-то трюк, и целью с самого начала был я?]
Это, вне всяких сомнений, была подстава!
Рассматривая супер идиотский характер оригинального Цзюнь Мосе, как только он услышал бы о том, как поступили с его братом, он, конечно, разозлился бы. Затем, услышав, за кого его принимают, он дошел бы до кипения от злости. Дерзость Мосе понесет его, без всяких размышлений и обдумывания, прямо в ловушку, которая устроена его врагами.
Если эта ловушка была настроена так, чтобы подставить Цзюнь Мосе, то интриганы позади этого сценария, очевидно, очень хорошо изучили характер своей жертвы!
Нет, этот заговор только на первый взгляд предназначается для Цзюнь Мосе, никто не интересовался бы установкой такой подробной ловушки для поимки такого неопасного распутника. Ее истинная цель, это ни кто иной, как Дедушка Цзюнь! Может также быть, что за этими преступниками стоит еще и тайный лидер. В конце концов, и семья Цзюнь, и Дедушка Цзюнь не были чем-то, с чем простые люди могут играть.
Цзюнь Се изучал толстяка перед собой, тайно задаваясь вопросом: «Какую роль эта тефтелька играет в такой схеме?».
[Действительно ли он – друг, или всё же заодно с ними?]
Наблюдая текущее выражение лица Танг Юаня, который почти наложил в штаны, Цзюнь Се понял: если толстяк не разыгрывает это, то он должен быть абсолютным сосунком! Если бы этот толстяк действительно отыгрывал сейчас роль, то он был бы богом среди актеров. И не только это, он также являлся бы очень опасным человеком, истинное лицо которого очень хорошо скрыто.
Должен ли он идти в ловушку? Или нет?
Цзюнь Се принял решение немедленно: как он может пропустить такое веселое событие?
[С моими игорными навыками, мог ли я действительно проиграть? Кроме того, если бы я принял решение не пойти, как я узнаю, кто пытался составить заговор против меня?]
Цзюнь Се не был тем, кто позволит его врагам составлять заговор против него, скрываясь в тени. Вытащить их на свет и убить их! Это всегда было его стилем ведения дел.
Тайно вспоминая божественное искусство Небесной Удачи, рот Цзюнь Се слегка изогнулся в улыбке.
[Даже если бы это была игра на деньги, то я все равно не проиграл бы. С таким видом внутренней энергии в моем распоряжении, для меня слишком легко обмануть любого игрока…]
Сколько серебра мы имеем? спросив, Цзюнь Се повернулся к Малышке Ке.
Услышав, как Цзюнь Се задает вопрос, используя слово «мы», сердце Малышки Ке было переполнено чувствами и позора, и радости: ее сердце необъяснимо чувствовало немного счастья. Она ответила, зарумянившись: После того, как Старый Господин выяснил расходы Молодого Господина в прошлый раз, серебряная коробка в настоящее время насчитывает сто двадцать тысяч лян серебром, тридцать тысяч лян золотом, триста лян в золотых листах, сотня слитков белого золота, фрагментного серебра…
Достаточно. Этого вполне достаточно. Я не собираюсь использовать так много, слушая, как Малышка Ке быстро отвечает с такой точностью, Цзюнь Се остановил ее. Иначе, эта упрямая маленькая девочка могла бы подсчитать, сколько это все в медных монетах…
Достань пятьдесят тысяч серебряных лян, и подготовь еще сотню кусков фрагментного серебра, сказал Цзюнь Се.
Как такой маленькой суммы может быть достаточно? Танг Юань практически подпрыгнул, его лицо плакало, пока он просил. Брат, Третий Молодой Господин, этого даже недостаточно, чтобы покрыть часть долга! Ты не пытаешься послать меня на смерть, нет? Я прошу тебя, брат!
Толстяк, разве ты не говорил до этого, что, как только я появлюсь, то твоя проблема с распиской будет улажена? Мы собираемся сделать ставку, а не собираемся отдавать им деньги! Молодой Господин Танг, почему же ты хочешь взять так много денег с собой? Разве это не стало бы обременительным и избыточным багажом? У тебя что, нет веры в мое игорное умение, которое непревзойденно в мире? Цзюнь Се ответил.
Твоё игорное умение, которое непревзойденно в мире? пара узких глаз глупо пялилась, пока не стала круглой от удивления. Этот подвиг было не легко исполнить на лице Танг Юаня, это был, несомненно, очень трудный маневр. Рот Юаня дергался, но если бы его сердце не было б в настоящее время заполнено страхом и депрессией, то он бы, вероятно, рассмеялся вслух.
Про себя он произнёс: [Твое так называемое игорное умение, которое непревзойденно в мире… Я, кажется, не припоминаю и момента, когда бы ты выигрывал… Если только ты не говоришь о количестве раз, когда проигрывал. Если смотреть так, то и вправду, твое игорное умение непревзойденно никем в мире!]
Но, чуть серьезнее, добавил: Без разницы! Как только ты придешь, то всё сработает! Пока я могу возвратить расписку, чего мне бояться? Сукин сын! Как я мог так сильно увлечься, чтобы так далеко зайти? Заложить свою собственную будущую жену? Это действительно сумасшествие. Взять меньшее количество денег будет более правильно, по крайней мере, потери будут ограничены!
Цзюнь Се положил деньги в одежду и затем приказал, чтобы были подготовлены две лошади. Танг Юань уже стал нетерпеливым: его пухлое тело «покатилось» к двери, а его маленькие глаза, нервно бегающие по всему вокруг, выглядели чрезвычайно напуганными.
Цзюнь Се смеялся, когда запрыгнул на лошадь:
То, что я вижу перед собой… Вы, кажется, не так сильно испуганы сейчас.
В момент, когда Танг Юань забрался сверху на свою лошадь, он сел на неё всем своим весом, заставляя ее недовольно заржать вслух. Все четыре ее копыта, словно стали мягкими. Чуть больше напрягшись, лошадь смогла встать нормально.
Лошадь наверняка удивилась: «Я несла много людей. Неся генералов, одетых в полную броню и держащих оружие в руке, я могла бежать свободно, но почему этот человек настолько тяжелый? Один просчет, и я потеряю мое переднее копыто!»
Цзюнь Се не смог остановить себя и засмеялся, потом он двинулся вперед. Позади него следовали восемь телохранителей с крепкими телами, неся мечи на своих спинах.
Лошадь Танг Юаня также начала двигаться, но с трудом. Она сильно ржала, ведь на ней был толстяк.
Они вышли на улицу Великого Донгфэнга, которая рассматривалась как самая экстравагантная улица в городе Тянсян. Улица постоянно шевелилась, активность на ней была высока, и она постоянно была заполнена непрекращающимся потоком людей. Танг Юань не думал о лошади, и рванул вперед всей колонны. Он помчался далеко вперед, постоянно оглядываясь назад, и его лицо заполнилось беспокойством, очевидно опасаясь, что Цзюнь Се двигался слишком медленно.
После поворота с улицы Великого Донгфэнга есть ресторан, расположенный недалеко на севере, известный как ресторан Аромат Тысячи Миль. Семья Ли управляет этим рестораном: позади ресторана находится большой неиспользуемый внутренний двор, это – Дом Тысячи Золотых, упомянутый Танг Юанем. Эта тайная область место для молодых господ из благородных семей, где можно потратить большие деньги! Ведь там нет никаких пределов тому, что они поставят на кон: пока воображение позволяет сделать ставку, она будет принята!!
Цзюнь Се как раз собирался вывести свою лошадь вперед, когда несколько человек внезапно появились со стороны обочины. Во главе была молодая девушка, она шла впереди, надувшись, и сердито кричала: Хватит следовать за мной! Вы надоедаете мне до смерти!
Другой человек пытался переубедить ее, не прекращая двигаться за ней. Сразу позади обоих, двигаясь за ними, было восемь телохранителей. Девушка походила на дочь из богатой семьи.
Цзюнь Се бросил короткий взгляд на неё: девушка дулась, но была одарена симпатичной внешностью. Молодая девушка, которая уже была в гневе, заметила Цзюнь Се, уставившегося на нее, глубоко вздохнула и начала проклинать его: На что Вы смотрите? Вы развратник!
Девушка уже была очень раздражительной. Но, увидев печально известного плейбоя Цзюнь Мосе, который к тому же уставился на нее, она внезапно решила использовать его в качестве выхода для ее гнева.
