Слова Эдварда были полны боли, когда он говорил. Его сердце болело, но поражение научило его тому, что гордость ничего не стоит. Поражение — это все равно поражение!

«Какими бы нереальными ни были наши мечты, этот парень не имеет права критиковать их! Вот что я думаю!» ответила Анабель в споре.

Она ни за что не признала бы насмешки того, кто не знал, как тяжело она работала, чтобы достичь своего положения.

Эдвард смягчился, но ее раздражение только усилилось.

«Ты права…» слабо произнес Эдвард.

Он все еще не был согласен с действиями Джареда. Однако слабый не мог ничего сделать, кроме как испытывать благоговение перед сильным. Так было и с Эдвардом. Мастерство Джареда и его плавные движения клинком произвели впечатление на сердце молодого фехтовальщика. Он не мог заставить себя ненавидеть того, кто когда-то был его противником.

На его лице появилась легкая улыбка, когда он вспомнил последние слова Джареда, сказанные ему.

«Кто научил меня боевым искусствам, а?»

Что он мог сказать? Он был самоучкой. Его отец оставил ему наследие в искусстве меча, и он отчаянно пытался соответствовать ему. Но без настоящего мастера… его искусство владения мечом едва улавливало суть учения, заложенного в его наследстве.

‘Джаред Леонард Альфонс Серет… Я должен задать тебе тот же вопрос… кто научил тебя боевым искусствам?!’

Пока Эдвард был погружен в свои мысли, Анабель с любопытством смотрела на него. Слезы в ее глазах высохли, и ее очень маленькое и милое лицо смотрело на него.

С тех пор как они познакомились, она могла определить, о чем он думает, просто наблюдая за его лицевыми мышцами. Сейчас все было по-другому. Эдвард положительно думал о Джареде, что прямо противоречило отношению Анабель к высокомерному мальчику, который только что обидел ее друга.

Ее довольно большие глаза сузились, а брови недовольно сморщились.

‘Джаред Леонард Альфонс Серет… Я никогда не признаю тебя!’

*********************

Мое общежитие было таким, как я и ожидал — мусорным!

Здание, возведенное передо мной, было выкрашено в серый цвет. Это было очень большое строение с еще большей территорией. Я был уверен, что если все, кто находится в здании, предпочтут проводить время в нем, то еще останется свободное место.

Можно было бы подумать, что это хорошо, но это было далеко не так! Во-первых, здание имело зловещий вид. Возможно, это было связано с большим количеством энергии, которую я ощущал в нем — принадлежащей студентам, уже поселившимся здесь. Тем не менее, мне очень не понравилось это общежитие.

Однако это было не самое худшее.

В памятках, которые мы получили после выхода из временного домика, в котором мы находились, было указано местонахождение наших общежитий и комнаты, в которых мы будем жить.

Айнцларк был большой Академией, поэтому даже у студентов низших классов должно было быть больше одного общежития.

По крайней мере, так должно было быть.

‘Мы все живем в одном общежитии, да?’

Все студенты (младшие и старшие) собрались в одном общежитии… что может пойти не так?

Конечно, я ожидал, что жилье будет уступать тому, к которому я привык, но я не ожидал, что все будет настолько плохо. Тем не менее, простое наблюдение за зданием со стороны не помогло бы мне в моем деле.

«Заходим!»

Интерьер был хуже, чем то, что я видел снаружи. Это был буквально бардак!

Одежда и несколько вещей были разбросаны повсюду. Мусор заполнял землю, и я мог сказать, что за короткое время возобновления работы это место постепенно превращается в свинарник.

‘Чего я ожидал от мусора из института?’

Конечно, я не хотел их принизить. Однако личность человека влияет на общее восприятие, и личность формируется с течением времени. Если человеку постоянно говорят, что он неудачник, снова и снова, и окружение поддерживает это утверждение, то это будет лишь вопросом времени, когда он приобретет атрибут своей новообретенной идентичности.

Если мы, первокурсники, не были бы так затронуты, поскольку только начинали, то наши старшекурсники — совсем другое дело.

Проведя столько времени на дне бочки, возможно, их разум привык к этому.

‘Ну что ж…’

Я не собирался беспокоиться о таких пустяках, как этот. Я был уверен, что они легко смогут навести порядок, тем более что можно было использовать магию. Не было смысла поднимать шум в мой первый день.

Мой саквояж и сумка все еще были со мной, когда я поднимался по лестнице и направлялся в отведенную мне комнату.

Через несколько минут я поднялся на третий этаж и увидел несколько дверей, расположенных по обе стороны коридора. Судя по расстоянию между ними, я мог предположить, что комнаты внутри не могут быть такими уж большими. Мне было противно думать о том, где я буду проводить время отдыха в Айнцларке, но я проигнорировал нарастающее раздражение и пошел по коридору.

К счастью, по дороге в свою комнату я никого не встретил.

Для этого должны были быть веские причины. Для второго и третьего курсов занятия заканчивались в 18:00 из-за нагрузки. Так как было чуть позже 17:00, только первые курсы были на месте. Поскольку я оставил их тогда, должно было пройти некоторое время, прежде чем они придут, что означало, что я, возможно, был единственным присутствующим.

На первом этаже я увидел сотрудника, который, скорее всего, был нашим контролером зала. Девушка сделала вид, что меня не существует, когда я вошел. Если подумать, то старшекурсники должны были поселиться здесь вчера, а может, и раньше, учитывая, что на Собрании собрались все мы. Мы, первокурсники, пришли из нашего временного жилища, но старшекурсники, должно быть, были здесь все это время.

‘Как обычно, мои необходимые вещи будут размещены в моей комнате в соответствии с протоколами Академии…’

Дойдя до своей двери, я положил на нее руку и повернул ручку. Она откликнулась и распахнулась передо мной. В тот же момент наружу посыпалась пыль, приветствуя меня в месте, где я буду жить все годы моей Академии.

Пыль была густой, настолько густой, что мне пришлось прикрыть глаза и зажать нос. Но я опоздал на мгновение, так как моя естественная реакция на такую огромную волну сработала.

«АПЧХИ!!!»