Гу Сицзю всегда думала, что ей нравится стоять на якоре в спокойной гавани. Однако теперь она понимала, что ее часто будут привлекать бурные моря с непредсказуемыми гигантскими волнами. Как раз в тот момент, когда ей захотелось снова окунуться в океан, она вспомнила, что не была искусной пловчихой. Если она прыгнет в воду, то погибнет под гигантскими волнами.

Неужели он действительно хотел бы видеть рядом с ней другого человека? Можно ли доверять тому, что он говорит? Он и раньше был добр к ней, но делал ли он это искренне? А может, он просто пытался выставить юную леди дурой из-за минутного любопытства? Образ Ди Фуйи неожиданно вспыхнул перед ее глазами. Более того, она вспомнила и его недавнее поведение. Он, казалось, полностью отпустил ее, совершенно не сожалея. Неужели то чувство, которое она испытывала к нему, называлось любовью?

Возможно, это была просто влюбленность, потому что он был слишком загадочным, слишком сильным и слишком требовательным к себе. Это не обязательно «любовь». Сицзю ворочалась с боку на бок. Она вдруг поняла, что совершенно сбита с толку.

Проведя несколько минут в раздумьях, она выпрыгнула из кровати и вновь ополоснула лицо холодной водой. Она выглянула в окно и заметила первые слабые проблески рассвета. Небо уже начало светлеть.

Стоя перед зеркалом, она осторожно потерла свои обведенные темными кругами глаза-последствия бодрствования в течение всей ночи. Она посмотрела на свое юное, незрелое отражение в зеркале и резко рассмеялась.

«Гу Сицзю, сколько тебе лет? Почему же ты оказалась втянута в зрелые отношения? Твоя нынешняя цель должна состоять в том, чтобы учиться и стать сильнее. Ты здесь не для того, чтобы размышлять о таких вещах. Это совсем на тебя не похоже!»

Она успокоилась и немного помедитировала, чтобы лучше выглядеть. Затем она еще раз умылась и прополоскала рот. Она слегка подкрасилась, чтобы скрыть свои темные круги. Ее навыки макияжа были выше всяких похвал. Вскоре она снова стала похожа на энергичную молодую леди.

Когда она закончила, то направилась к двери, чтобы понять, что Лонг Сийе уже стоит там, ожидая ее. Она резко остановилась. После неловкого поцелуя, случившегося прошлой ночью, ей не очень-то хотелось видеть его снова.

«Сицзю, как ты долго! Ну же, пойдем завтракать»,— Лонг Сийе ни словом не обмолвился о том, что произошло прошлой ночью, и с улыбкой подошел к ней.

Гу Сицзю была откровенным и прямолинейным человеком. Это было прекрасно, когда она не осознавала свои чувства к Лонгу Сийе. Теперь, когда у нее было ясное понимание этого, она чувствовала себя особенно виноватой. Она знала, что ей очень жаль его. Теперь, когда она убедилась, что ее чувства к нему совсем не такие, какими она их себе представляла, ей не хотелось, чтобы он еще больше запутался в них. Никому не пойдет на пользу, если они и дальше будут вовлечены в запутанные отношения. «Повелитель Лонг, — она глубоко вздохнула, — я долго размышляла сегодня ночью и я передумала…»

Она была прервана Лонгом Сийе: «Сицзю, ты не должна ничего говорить, я все понимаю. Я был слишком агрессивен. Пожалуйста, не обижайся. Мы все еще можем быть друзьями, как раньше, не так ли?»

Друзьями? Гу Сицзю почувствовала тепло в своем сердце. Он был исключительно внимательным и понимающим человеком. Она чувствовала себя еще более виноватой, но, в то же время, испытывала облегчение.

Она не хотела терять Лонга Сийе как друга. Она действительно хотела стать его товарищем, который сражался бы с ним плечом к плечу. Она была тронута и энергично закивала: «Хорошо! Мы все еще друзья! Учитель Лонг, спасибо тебе! Спасибо за твое понимание. Спасибо за все, что ты для меня сделал. Хотя я не могу отплатить тебе за твою любовь, я без колебаний отдам за тебя, если понадобится, свою жизнь».

Лонг Сийе похлопал ее по плечу и усмехнулся: «Почему ты так вежлива со мной? Ты все еще молода, поэтому тебе не следует думать об отношениях. То, что ты должна делать сейчас, — это сосредоточиться на учебе и практиковать свое кун-фу. Не позорь себя как ученицу Господа».

«Определенно!— с ее плеч свалился такой огромный груз. Она весело улыбнулась. – Я буду самой великой!»