Чайник с чаем был просто бесценен. Гу Сицзю нашла этот поступок немного трогательным.
Лонг Сийе был добр к ней; так добр, что это стало для нее чуть более чем терпимо.
Она вздохнула: «Учитель Лонг, я думаю, что ты слишком добр ко мне… нет никакой необходимости быть таким…»
Налив ей чашку чая, Лонг Сийе протянул ей кусок пирожного: «Всей доброты, которую я могу предложить тебе, никогда не будет достаточно. Ты того стоишь».
Чем больше он говорил об этом, тем больше тревожилась Гу Сицзю: «Повелитель Лонг, я только сказала, что постараюсь, я не уверена, что в конце концов пообещаю быть с тобой. Раз уж ты такой, то я … …»
«Я вовсе не хотел давить на тебя. Тебе решать, принимать мои дары или нет, а мне решать, буду ли я добр к тебе», — сказал Лонг Сийе со всей искренностью.
Гу Сицзю молчала. Она легла на одеяло. Лонг Сийе присоединился к ней. Вдвоем они наслаждались видом распускающихся бок о бок цветов. Внезапно он тихо сказал: «Сицзю, мне очень жаль».
Гу Сицзю была озадачена: «А?»
Лонг Сийе вздохнул: » Я не должен был объявлять, что то, что вы оба делали, было просто шоу, не обсудив этого с вами заранее. Это была моя ошибка. Я прошу прощения».
Она покачала головой: «Все в порядке».
Она почувствовала, как ее сердце слегка замерло. Она была холодна к Лонгу Сийе в последнее время, раз он так подумал? Она знала, что то, что Лонг Сийе сделал в тот день, было правильно, так как это было лучшее время для разрешения возникших недоразумений.
Тогда почему же она относится к нему так безразлично? Она как будто придумывала какие-то случайные отговорки, чтобы обращаться с ним холодно.
Она почувствовала внезапное чувство вины в своем сердце, поэтому снова покачала головой: «Все в порядке, я не виню тебя…»
Глаза Лонга Сийе расширились: «Сицзю, ты правда не винишь меня?»
Гу Сицзю покачала головой: «Абсолютно нет».
Лонг Сийе вздохнул с облегчением. Он слегка приблизился к ней: «Сицзю, я очень рад, правда».
От Гу Сицзю всегда пахло травой, вероятно потому, что она часто занималась приготовлением различных настоев. А его запах время от времени менялся, даже запах трав, исходящий от него всегда был разным. Однако этот запах не был пронзительным.
В этот самый момент от него пахло какой-то травой, известной как пилюля Лэнсян. Этот запах окутал ее обоняние. Пытаясь уловить его запах, она вдруг спросила: «Кстати, учитель Лонг, ты живешь в этом мире гораздо дольше, чем я. Ты хорошо осведомлен, и даже практиковал ритуал удаления своего духа. Как ты думаешь, у духов есть свой собственный запах?»
Лонг Сийе был застигнут врасплох: «Относительно этого … большинство духов бесцветны и невидимы в газообразной форме. У них нет никакого запаха. Только у людей есть свои уникальные запахи, но ароматы часто меняются в зависимости от окружающей среды, в которой человек находится…» — он продолжал излагать ей знания о человеческом теле и запахах.
Гу Сицзю опустила глаза, так как эти тезисы не были для нее чем-то новым.
«Учитель Лонг, ты когда-нибудь встречал человека, который имел бы один и тот же запах в течение всего года? Даже если аромат становится другим, меняется только интенсивность, но запах остается тем же самым. И даже когда такая личность вселяется в другого человека, ее запах остается прежним».
Лонг Сийе нахмурился: «Это невозможно, не так ли? Еще можно было бы объяснить запах, который остается одинаковым в течение всего года — вероятно, из-за предпочтения определенного аромата. Однако если кому-то удается вселиться в другого человека, он должен пахнуть так же, как и тот, в кого он вселился. О ком ты говоришь?»
