— Цин Юэ, я знаю, что ты зашла так далеко, чтобы вернуть свой долг за спасение твоей жизни в юном возрасте, что отложила своё возвращение в Божественный Дворец Ледяного Облака, но выйти за него замуж вполне достаточно, чтобы расплатиться по своим обязательствам. Когда ты вернёшься в Божественный Дворец Ледяного Облака, твой секрет будет раскрыт. И хотя он всё равно будет страдать из-за насмешек после твоего отъезда, его статус мужа ученицы Божественного Дворца Ледяного Облака останется неизменным. Для такого маленького городка, как Город Плывущих Облаков, с таким престижным статусом никто не посмеет причинить ему физический вред, — утешающим тоном сказала женщина в белых одеждах.
Ся Цин Юэ кивнула:
— Я надеюсь на это.
— Его каналы Внутренней силы повреждены, и у него нет других способностей. Он никогда не сможет добиться никаких успехов за всю свою жизнь. Но ты красива и умна. Такие таланты появляются на свет раз в сотни лет. Если бы это было не так, наша Госпожа не позволила бы тебе нарушить правила, тем более выйти замуж. То, что он женился на тебе, стало самой большой удачей в его жизни. Этого шага с твоей стороны достаточно для восстановления справедливости. Если бы его отец был жив и достаточно умён, он бы отменил эту свадьбу… Мне нужно идти. Я заберу тебя через месяц. Всё это время я буду неподалёку. Если у тебя возникнут какие-то неразрешимые проблемы, напиши мне письмо.
— До свидания, мастер.
Женщина в белых одеждах обернулась. На её красивом лице не было и намёка на холод. На её лице не было косметики, но кожа была гладкой, словно выточенная из белого нефрита. Выражениями «красавица с плотью изо льда и костями из нефрита» и «лицо белоснежное как жемчуг» описал бы человек, который увидел её в этот момент. Черты её лица были так же изысканны, как и прекрасны. Её очарование было столь велико, что люди не смели даже взглянуть на неё. А если бы осмелились, то увидели бы перед собой святую, настолько она величественна. Она была подобна богине, что вознеслась над Нирваной, непорочная, незапятнанная грязью этого мира.
Она открыла окно, и её тело слегка задрожало. Словно подхваченная ледяной аурой, она исчезла, как будто растворилась в воздухе.
Главный дом клана Сяо, главный гостевой зал.
— Седьмой дядя Лю, выпейте, пожалуйста, — Сяо Чэ почтительно протянул чашку мужчине средних лет.
Человек, которого он назвал дядя Лю, поднялся. Взяв чашку, он выпил её содержимое и сказал, смеясь:
— Племянник, я был лучшим другом твоего отца, и теперь, когда я вижу, что ты создал собственную семью, да ещё с такой прекрасной женой, я всем сердцем счастлив за тебя.
— Спасибо вам, седьмой дядя Лю.
— Первый Старейшина, выпейте, пожалуйста.
Сяо Ли, Первый Старейшина клана Сяо, взял чашку и вылил её содержимое в рот, сильно стукнув чашкой по столу. После он только хмыкнул, не сказав не слова и не посмотрев на Сяо Чэ. Даже с таким отношением, выпив чашку вина Сяо Чэ, он уже оказал ему внимание.
Сяо Чэ молча двинулся к следующему столу. Как только он отошёл на два шага, Сяо Ли сплюнул на пол и сказал с холодным презрением, так чтобы Сяо Чэ услышал:
— Такой нежный цветок достался такому дерьму. Тьфу!
Выражение лица Сяо Чэ не изменилось. Он пошёл дальше, как будто ничего не слышал. Но так могло показаться только на первый взгляд. Его взгляд стал твёрдым, казалось, в его глазах застыл глубокий холод.
Он подошёл ко Второму Старейшине Сяо Бо. Сяо Чэ сказал с лёгким поклоном:
— Второй Старейшина, Сяо Чэ предлагает вам выпить.
Сяо Бо тоже не посмотрел на Сяо Чэ, он повернулся к внуку:
— Ян, дорогой, помоги мне выпить это.
— Да, дедушка, — сказал Сяо Ян без колебаний. Он взял предложенное Сяо Чэ вино и выпил его залпом.
То, что чашку вина, предназначенную Старейшине, выпил за него внук, не показало ничего, кроме презрения. Можно сказать, что это было публичное унижение. Выпив вино, Сяо Ян поставил чашку и сел на место. Его взгляд был преисполнен нескрываемым презрением и насмешкой.
Сяо Чэ снова ничего не сказал. Он только слегка кивнул и перешёл к следующему столу. И снова, как только он отошёл на два шага, послышалось холодное ворчание:
— Хм, мусор, да и только! Даже если это мусор из клана Сяо, он всё равно остаётся мусором. Этот старый ублюдок Сяо Ле всерьёз рассчитывает на свою новую невестку? Эх!
В его голосе слышалось глубокое презрение, сарказм и, конечно, ревность. Даже если не говорить о богатстве клана Ся, талант Ся Цин Юэ был достоин восхищения. Если бы она вышла замуж не за Сяо Чэ, а за его внука Сяо Яна… Вот тогда бы он посмеялся над всеми.
Сяо Чэ сделал вид, что не слышал и пошёл дальше, улыбаясь.
Сяо Чэ закончил свой тост и проводил гостей. Длинный ночной банкет, наконец, закончился. Людей, которые искренне поздравили его, было так мало, что он мог бы пересчитать их по пальцам. Многие люди были вежливы по отношению к нему, но только потому, что сегодня был день его свадьбы. Он ясно видел презрение и в их глазах. Были те, кто только вздыхал, и те, кто злился из-за ревности. Но почти все не скрывали своего презрения и негативных мыслей. Слова «мусор» и «бесполезный», практически были написаны на их лицах.
Его каналы Внутренней силы были повреждены, а значит, он никогда в жизни не достигнет каких-либо вершин. Поэтому нет смысла притворяться его друзьями или хотя бы быть вежливыми по отношению к нему. Их не волнует, что они открыто оскорбляют его, потому что даже если он обидится на них, со своими повреждёнными каналами он всё равно ничего не сможет им сделать. Они могут презирать его и насмехаться, демонстрируя своё превосходство. Они чувствовали себя сильными, глядя свысока на этого человека, который всегда будет слабее, чем они.
Такова уродливая реальность человеческой натуры.
— Тебе пора отдохнуть, — Сяо Ле похлопал Сяо Чэ по плечу с нежной улыбкой на лице.
Сяо Чэ не знал, что его дедушка скрывал за этой улыбкой всё это время.
Чем старше становился Сяо Ле, тем мягче был его характер. Когда он был молод, он был похож на свечу, которая может вспыхнуть мгновенно. Если кто-то выводил его из себя, то он отвечал этому человеку десятикратно, и никто не смел его провоцировать. Сяо Чэ слишком хорошо понимал, что характер деда меняется не из-за возраста, а из-за него…
Из-за необходимости защищать своего бесполезного внука он стал добрее и мягче. Даже если на него смотрят свысока, он будет терпеть, сколько сможет, чтобы не оставить врагов, которые могли бы вернуться после его смерти и отыграться на его внуке.
Хотя Пятый Старейшина был самым сильным человеком в Городе Плывущих Облаков, теперь его не уважали и боялись не больше других Старейшин. Это было верно и в отношении молодого поколения.
Глядя в спину Сяо Ле, Сяо Чэ вспомнил лица, преисполненные неуважения и насмешки. Он сжал кулаки так, что они побелели. Его взгляд стал ледяным и острым, словно заточенный клинок. Он улыбнулся. От этой улыбки волосы могли бы встать дыбом.
Сяо Чэ, несомненно, был мстительным человеком. Он был человеком, который долгие шесть лет копил обиду на Континенте Лазурного Облака, его сердце было наполнено ненавистью. Он помнил всё. Он помнил всех людей, которые хорошо к нему относились, но и всех, кто не был добр к нему. Он хранил эти воспоминания в глубине своего сердца… до тех пор, пока не придёт время отомстить даже за самые мелкие обиды.
— Вы все… пожалеете об этом… — глухо прорычал Сяо Чэ, как будто проклиная их.
Если небо даровало ему шанс жить другим человеком, как может он позволить себе и своему деду страдать из-за подобных издевательств.
Когда он вернулся в свой маленький дворик, луна ещё высоко висела в небе. Сяо Чэ прошёл в угол двора и вытянул левую руку. Внезапно водяные стрелы ударили из его ладони.
Во время сегодняшней свадьбы, ему пришлось выпить много вина. В результате он выпил столько, что, казалось, он еле стоит на ногах. В действительности же он был абсолютно трезв. И не потому, что он обладал такой способностью, а благодаря Ядовитой Небесной Жемчужине. Всё вино, которое он выпил, он отправил в Ядовитую Небесную Жемчужину. Поскольку жемчужина была частью его тела, он мог обращаться с ней, как с частью своего тела.
Булькающий звук слышался долгое время, пока всё вино не было удалено из Ядовитой Небесной Жемчужины. Сяо Чэ поднял левую руку, мокрую от вина, и ухмыльнулся. Он потёр рукой лицо и задержал дыхание, чтобы его лицо покраснело. Спотыкаясь, он широко открыл двери спальни, раскачиваясь из стороны в сторону, как будто был пьян.
Окутанный винным запахом Сяо Чэ стоял пошатываясь, казалось, он может упасть в любой момент. Он неловко поднял голову и посмотрел на Ся Цин Юэ. Она сидела на кровати, закрыв свои прекрасные глаза. Было очень тихо. Неяркий свет свечей освещал её красивое нежное лицо, создавая необычное, мистическое ощущение.
Глаза Сяо Чэ прояснились, на дрожащих ногах он подошёл к Ся Цин Юэ:
— Хе-хе-хе, жена моя… я так долго ждал, когда смогу овладеть тобой… давай же… сейчас… воспользуемся этими свадебными покоями…
Ся Цин Юэ внезапно открыла глаза и небрежно взмахнула правой рукой.
Непреодолимая холодная сила выбросила Сяо Чэ за дверь. Он упал на землю, чуть не перевернув каменный стол, стоявший посередине двора.
Сяо Чэ было больно, он потёр отбитую задницу. Ему потребовалось приложить немало усилий, чтобы встать. Он сердито закричал:
— Чёрт! Я же пошутил, почему ты такая безжалостная! Я такой слабый, а ты так сильно меня ударила… можно подумать, что ты планировала убить своего мужа.
Дверь захлопнулась.
Сяо Чэ толкнул дверь, но обнаружил, что она плотно закрыта.
Сяо Чэ впал в уныние… Эта женщина даже шутки воспринимает настолько серьёзно, не говоря уже о заигрываниях. Смогу ли я жить счастливо в таких условиях?
— Я же действительно пошутил… Кроме того, я на первом уровне Элементарной ступени. Даже если бы я захотел что-то сделать с тобой, это было бы невозможно.
Ся Цин Юэ не ответила.
Долгое время Сяо Чэ стоял под дверью, но дверь не собиралась открываться. В небольшом дворике Сяо Чэ был всего один дом. Не было даже никакого сарая или конюшни. Если бы это был обычный день, он мог бы украдкой проскользнуть к своей маленькой тёте и спать у неё. Но сегодня его первая брачная ночь и он не может спать где-то в другом месте.
Подул холодный ветер. Сяо Чэ задрожал и съёжился. Он постучал в дверь и тихо сказал:
— Эй, неужели ты, и правда, оставишь меня ночевать на улице? Ты же знаешь, как много людей в клане Сяо мечтают заполучить тебя. Они очень расстроены тем, что у нас сегодня первая брачная ночь. Они понимают, что настолько талантливая женщина, как ты, не позволит мне даже прикоснуться к себе, хотя мы и женаты. Они только и ждут предлога, чтобы осмеять меня. Если они придут и увидят, что ты не пустила меня в дом, я стану посмешищем на всю оставшуюся жизнь. Я же всё-таки твой муж. Неужели ты настолько бессердечна, что будешь спокойно смотреть, как надо мной смеются?
Из комнаты не доносилось ни звука. Когда Ся Чэ уже собрался выбить дверь ногой, дверь медленно открылась.
Быстро, как молния, Сяо Чэ заскочил внутрь и захлопнул за собой дверь.
Ся Цин Юэ сидела на кровати в той же позе, что и раньше. И хотя она просто сидела, она была очень элегантна. Она медленно подняла свои прекрасные глаза на Сяо Чэ и тихо сказала:
— Не подходи ко мне ближе, чем на пять шагов.
— И где я буду спать? — Сяо Чэ потёр подбородок. Комната была маленькая. В ней были только кровать, письменный стол, обеденный стол и два шкафа. Если пересечь комнату с востока на запад, получилось бы самое большее 7-8 шагов между ними.
— Спи на кровати, — Ся Цин Юэ встала.
— В этом нет необходимости! — категорически отказался Сяо Чэ. Он сел в дальний от Ся Цин Юэ угол и закрыл глаза. И пусть Ся Цин Юэ в сто раз сильнее, чем он, как мужчина он не может позволить девушке спать где-то, кроме кровати, если у него есть выбор.
