Гу Сицзю наблюдала, как госпожа Ло заплетает волосы Ди Фуйи. Ло Синлан, казалось, была очень взволнована, когда проводила весь этот обряд. Ее глаза наполнились слезами, а нос покраснел. Тем не менее, она продолжала улыбаться и расчесывала каждую прядь волос дочери.
Несмотря ни на что, родители редко не любили своего ребенка. Когда Ло Синлан потеряла все свои воспоминания из-за прыжка со скалы и оставления своих детей, можно было бы пожалеть только этих детей, а не мужа.
Всю свою жизнь Ло Синлан всегда верила в любовь. Она отвернулась от своих родителей, чтобы выйти замуж за Гу Сяцяня. Она решила, что скорее порвет все узы с родителями, чем откажется от своей любви. Поэтому, когда любовь угасла, она бросила своих детей, чтобы покончить с собой. Было неясно, правильно это или нет. Но сегодня она, несомненно, произвела впечатление на Гу Сицзю.
В жизни была не только любовь. Есть семья и друзья. Если бы то же самое случилось с Гу Сицзю, если бы она больше не любила этого человека, ей было бы все равно, женится ли он на другой жене. Она только попыталась бы занять твердую позицию в семье и использовать вину Гу Сяцяня против Лэна Сянъю, чтобы получить лучшее образование для обоих своих детей. Через пару лет она уже могла бы властвовать над миром.
Гу Сицзю глубоко погрузилась в свои мысли, как будто путешествовала во времени и приземлилась в теле Ло Синлан. Даже если бы она больше не хотела оставаться в резиденции генерала, она не убила бы себя и не дала бы все преимущества Лэну Сянъю. Она могла бы попытаться сговориться с Гу Сяцяном, спланировать убийство Лэна Сянъю, а затем бежать вместе с детьми. Она могла бы попытаться сделать себе имя во внешнем мире.
Ди Фуйи вдруг заговорил с ней: «Маленькая Сицзю, не забудь приготовить подарок для себя».
Гу Сицзю не сразу ответила: «Что ты хочешь, чтобы я тебе дала?— Она заколебалась. — Мне все равно не нужен от тебя подарок!»
Это была плохая идея — быть ему чем-то обязанной. Это, вероятно, привлечет к Гу Сицзю лавинообразный интерес. Интуитивно она не хотела иметь с ним слишком много общего, поэтому отказалась что-либо у него брать.
Ди Фуйи, казалось, понял ее мысли. Его глаза потемнели, но он сказал с улыбкой: «Это просто ради твоей церемонии. Каждый даст тебе что-нибудь. Ты мне ничего не будешь должна. Ты все еще злишься на меня?»
Гу Сицзю прервала Ди Фуйи прежде, чем тот успел закончить фразу: «Ты слишком много думаешь! Неважно, что дать? Я возьму кое-что из твоей сумки для хранения».
Ди Фуйи велел ей достать из его сумки темно-фиолетовый пакет. Гу Сицзю проверила мешок и его содержимое. Похоже, это была обычная фиолетовая сумка, которой пользовался Небесный мастер Цзо. В ней не было ничего необычного, кроме того, что это была сумка высшего качества.
Гу Сицзю была свободна. За обрядом плетения кос обычно следовали молитвы, и традиционно их провозглашал благородный человек с высоким авторитетом. Итак, Небесный мастер Цзо был идеальным кандидатом для выполнения этой работы. Без сомнения, Небесный мастер Цзо должен был нести эту ответственность.
Гу Сицзю пришлось подняться и взять за руку Ди Фуйи. Вместе они поклонились небесам и земле согласно правилам. Она зажгла палочку Джосса и тихим голосом молилась доске, на которой были выгравированы слова «небо и земля». Затем она передала благовония Ди Фуйи, чтобы он положил их под доску после молитвы.
