Гадкий утенок высунул голову из рук Эми, его глаза расширились. Он никогда раньше не видел столько толстяков. Его глаза сияли от любопытства.

Майк тоже немного удивился, когда он вышел, держа в руках четыре руджиамо. Харрисон сказал, что приведет сюда своих друзей. Никогда он не думал, что он пригласит пять.

Глядя на этих шестерых необычных клиентов, Майк вдруг представил себе некое зрелище: Шесть толстяков пожирали руджиамо, в то время как их жир сотрясался по всему телу…

Это была слишком красивая картина, чтобы Майк могла ее себе представить.

Однако он был очень рад, что у него появилось пять новых клиентов.

— Майк, я бы хотел три руджиамо, — сказал Харрисон, усаживаясь. Со вчерашнего полудня он ел здесь каждый день. Сегодня утром он проснулся немного поздно, так что руджиамо был уже распродан, когда он пришел на завтрак. Вот почему они пришли сюда вскоре после того, как ресторан открылся в полдень.

Майк кивнул. — Конечно. Пожалуйста, подождите секунду, — он повернулся и ушёл на кухню.

Они разделились на группы по три человека.

Человек в желтом сделал несколько глубоких вдохов, как только сел. — Пахнет замечательно! — он огляделся, пытаясь найти источник.

— Да. Что это за мясо? Почему оно так хорошо пахнет? — сглотнув, спросили они у Харрисона. Оно не было похоже на обычное жареное мясо. Намного аппетитнее.

Затем их глаза поймали руджиамо в руках узкоглазого человека. Соблазнительный запах щекотал их носы. Они увидели белый хлеб в коричнево-желтом мешке и толстый слой мяса, засунутый внутрь хлеба. Они наблюдали, как он сузил глаза и откусил большой кусок, счастливо жуя. Они наблюдали, как он медленно проглотил.

Они практически одновременно сглотнули.

— Что это такое?!

— Я хочу его!

Все они повернули головы и посмотрели на Харрисона, нетерпеливо ожидая его ответа. Гурманам было нелегко наблюдать, как другие поглощают вкусную еду.

— Это Ла Чжи руджиамо, о котором я вам рассказывал, — спокойно сказал Харрисон. Внутри у него был настоящий взрыв. Ему нравилось видеть их изумленные лица.

— Хозяин, я бы хотел три Ла Чжи руджиамо!

— Я тоже!

— И я!!!

Не успел Харрисон заговорить, как они начали заказывать. Они могли съесть столько же, сколько и Харрисон, поэтому заказали по три.

— Окей. Минуточку, пожалуйста, — сказал Майк, ставя перед покупателем тарелку Жареного Риса Ян Чжоу. Потом повернулся и пошел на кухню. Он был занят, как пчела.

— Что это за красочное блюдо? Оно тоже выглядит хорошо, — с любопытством спросил толстяк в красном, глядя на Жареный Рис Ян Чжоу.

— Радужный Жареный рис. Невероятно вкусный, — ответила Эми за стойкой. Ей было очень интересно наблюдать за дынным полком.

Они все посмотрели в направлении звука, и их глаза загорелись, когда они увидели прекрасную Эми, сидящую там и держащую странного цвета кошку. Такая милая маленькая девочка! Она выглядит как полуэльф, но она гораздо более очаровательна, чем настоящий эльф.

— Это дочь владельца… — предупредил Харрисон, закрывая рот рукой, чтобы заглушить голос.

Сегодня утром он своими глазами видел, как огненный шар Эми победил демона лавы. Она может выглядеть очаровательно, но она настоящая задира.

— Она такая милая и не такая страшная, как ты описывал, — сказал толстяк в синем, махнув рукой. — Демоны и орки, должно быть, были побеждены ее привлекательностью. — он считал Эми безвредной и отказывался верить в то, что она обладает ужасной силой.

Тот, что в красном, согласно кивнул. — Именно. Я никогда раньше не видел такой очаровательной девушки.

— Ладно, думайте, как хотите. — Харрисон положил руку на лоб. Заставить их поверить, что Эми ужасна-это головная боль.

— Маленькая леди, я бы хотел тарелку этого очень хорошего радужного жареного риса, — сказал толстяк в синем с улыбкой. Самым старшим среди них был Жерже Франсуа. Его семья владела несколькими кузницами, и две из них принадлежали ему, но ему ничего не нужно было делать самому, поэтому он просто следовал за Харрисоном и другими.

Разница между ним и остальными состояла в том, что он был женат и имел трех сыновей. Самому старшему было пять лет.

Жерже всегда хотел иметь дочь, но у него рождались только мальчики. Теперь четвертый уже был в животе его жены. Она сказала ему, что если четвертый тоже будет мальчиком, то он сможет найти наложницу, которая родит ему девочку, и что она больше не будет заводить других детей.

Конечно, он не решился обзавестись наложницей. Его обычно добрая жена держала в руках ножницы, когда говорила это. Если бы не его острый взгляд, его могли бы кастрировать.

В разгар этого противоречивого времени он мог только восхищаться и хвалить маленьких девочек из других семей. Он завидовал тому, что у Майка есть Эми. Такая милая девушка. Должно быть, он очень счастлив.

Эми кивнула. — Окей. — Потом она повернулась и крикнула: — Папа, Голубой Толстяк хочет тарелку радужного жареного риса.

— …

Харрисон и другие расхохотались. Они были похожи телосложением, но все равно громко смеялись, услышав прозвище Гьерджи.

Жерже замер на мгновение, и его лицо стало немного странным. Она только что назвала меня голубым толстяком? Но, глядя на милое и искреннее лицо Эми, он не мог рассердиться; вместо этого даже ему захотелось рассмеяться.

— Желтый толстяк, зеленый толстяк, красный толстяк, голубой толстяк и серый толстяк, почему вы смеетесь? — с любопытством спросила она, когда они запрокинули головы и завыли от смеха.

Их смех внезапно оборвался. Они посмотрели на одежду друг друга, а потом их лица стали разноцветными.

Одна и та же мысль мелькнула у них в голове. Она действительно не так проста, как кажется! Они находили ее одновременно раздражающей и милой.

— Ха-Ха, Красный толстяк. — Харрисон не смог сдержать смех. Он захохотал, глядя на толстяка в красном напротив.

— Заткнись, серый толстяк. — толстяк в красном парировал, его лицо было покрыто черными линиями, но в конце концов он тоже не мог не рассмеяться.

— Почему же? Над нами смеются, но мы сами хотим смеяться. Было время, когда мы опрокидывали стол, если кто-то смеялся над нами, — смущенно сказал тот, что в желтом, стараясь удержаться от смеха. (╯°□°）╯︵ ┻━┻

— Может быть, потому, что они не были достаточно милыми. — тот, что в голубом, глубоко вздохнул.