Гу Сицзю широко открыла глаза и посмотрела на него так, как будто он был не в своем уме: «Разве ты не очнулся от своих снов? Что за чушь ты несешь?»
Ди Фуйи рассмеялся ледяным тоном: «Если это не то, что есть, то почему ты такая упрямая? Ты ведь не глупа, ты знаешь, что для тебя лучше в данный момент, не так ли?»
Гу Сицзю не находила слов.
«Он мне нравится, — презрительно рассмеялась она. — Может быть, я все-таки решусь выйти за него замуж».
В глазах Ди Фуйи мелькнула боль, но девушка, казалось, этого не заметила.
«Как жаль, что он больше не может жениться на тебе. Как видишь, он согласился на мое условие».
«Он согласился, а я — нет! Я сама решу, за кого мне выйти замуж», — насмешливо сказала Гу Сицзю.
«Неужели?» — Ди Фуйи поднял руку, и с Гу Сицзю немедленно слетела одежда. Ее светлокожая грудь была полностью обнажена.
Ее тело было уже полностью взрослым и хорошо сложенным, с тонкой талией и изящной грудью.
Гу Сицзю мгновенно застыла. Интуитивно ей захотелось прикрыть обнаженную грудь. Однако Ди Фуйи уже подал ей кусок черной ткани, чтобы она завязала себе глаза. Это нужно было сделать для того, чтобы не вызвать неловкости.
На какое-то время она замерла. Затем она увидела, что его рука приближается к ней и нежно касается ее кожи.
Оба они были напряжены. Тогда Гу Сицзю поймала его за руку и сказала: «Ты… что ты хочешь сделать?» Раньше ее лицо было бледным от боли, но теперь оно покраснело и горело от стыда.
Ди Фуйи выдернул свою руку и вместо ответа схватил ее за обе руки. У нее не было сил высвободиться из его хватки.
«Твоя рана-это внешняя рана. Ты боишься, что я могу видеть твое тело, поэтому не позволишь мне прикоснуться к нему, не так ли? Я здесь, чтобы обработать твою рану. Неужели ты думаешь, что я здесь для того, чтобы воспользоваться тобой?»— холодно ответил Ди Фуйи.
Ее тело было полностью обнажено и открыто перед ним. Ей было бы неловко даже с закрытыми глазами. Она крепко сжала кулак: «Я должна быть раздетой?»
«Несколько минут назад ты собиралась позволить Лонгу Сийе залечить твои раны, разве тогда ты не должна была бы раздеться?»— Ди Фуйи ответил еще одним вопросом.
Гу Сицзю не знала, что сказать.
«Гу Сицзю, отвлекись от своих нелепых мыслей. Мне нужна твоя помощь, чтобы обработать рану!— Ди Фуйи поднял руку и прикрыл ей глаза куском черной ткани. Ее зрение было полностью затуманено. — Если ты чувствуешь себя неловко, то не смотри».
Гу Сицзю онемела. От самообмана не было никакой пользы.
Она не была уверена, каков материал черной ткани. Когда ее глаза были закрыты, она почти ничего не видела, даже самого слабого света.
Хотя ее глаза были закрыты повязкой, ее осязание все еще было чувствительным.
К счастью, его руки не касались ни одной чувствительной части ее тела. Он медленно и осторожно схватил рукоять меча. Ее тело в ответ на боль задрожало: «Ты … ты не можешь сначала облегчить боль?»
«Не могу!»— голос Ди Фуйи был ледяным.
«Но почему?» — Гу Сицзю оторопела.
«Чтобы ты запомнила этот урок!»— тон Ди Фуйи был еще более резким.
Она легко могла бы уклониться от меча. Вместо этого она настояла на том, чтобы сделать шаг вперед и пострадать от удара.
Действительно ли было так важно выиграть или проиграть? Достаточно ли это было важно для нее, чтобы рисковать собственной жизнью? Неужели она действительно думает, что достаточно сильна?
Более того, она могла бы выиграть в третьем раунде, несмотря на поражение во втором, но ей обязательно нужно было бороться не на жизнь, а на смерть.
«Просто направь свою энергию на защиту сердечных каналов. Не используй свою духовную силу. Расслабься, просто расслабься». В темноте она слышала голос Ди Фуйи, звучащий в ее ушах. Его голос был достаточно спокойным, чтобы дать ей ощущение безопасности. Похоже, он уже не валял дурака, как раньше.
