Гу Сицзю онемела.
Был ли Господь, которого она знала, тем же самым человеком, которого описал Лонг Сийе?
Она смотрела, как фонарь Сийе плывет все быстрее. Почему-то это было странно. Он опустил свой фонарь на воду гораздо позже, чем она.
Она не ожидала, что уже через несколько мгновений его фонарь догонит ее.
Два фонаря прижались друг к другу и поплыли дальше вместе. Их фонари выглядели гораздо лучше, чем фонари влюбленных.
Гу Сицзю долго на них смотрела, а потом перестала. Она знала, что это был трюк Лонга Сийе, так как он изо всех сил пытался признаться ей в любви сегодня вечером, используя различные методы.
Речной бриз был слегка прохладным. Было только начало осени, но по какой-то неизвестной причине река постоянно оставалась ледяной в течение всего года. Поэтому стоять у реки было холодно.
«Ты замерзла?»— Лонг Сийе снял верхнюю одежду и накинул ей на плечи.
Гу Сицзю замерла. Тепло его тела сохранилось на пальто. Был даже слабый намек на его уникальный запах.
Этот запах отличался от запаха прошлого Лонг Сийе. Если сравненить, теперь Лонг Сийе пах лучше, но это был уже не тот запах, который ей знаком.
Она сняла пальто с плеч и бросила ему обратно. «Я больше не обычная леди, такой уровень холодности мне не повредит», — сказала Гу Сицзю, улыбаясь.
Лонг Сийе не стал заставлять ее. Он улыбнулся и сказал: «В моем сердце ты навсегда останешься Гу Сицзю, независимо от того, обычная ты леди или необычная».
Должно быть, он был одержим.
Он продолжал говорить свои сладкие слова, и они звучали так, как и должны были звучать.
Она уже почти не узнавала его.
Хотя…
Она глубоко вздохнула. Не сводя глаз с Лонга Сийе, она спросила: «Повелитель Лонг, ты пытаешься признаться мне в своей любви?»
Лонг Сийе был слегка ошарашен тем, как она обратилась к нему. Он вздохнул: «Я не думаю, что это был вопрос. Это должно быть предположение».
Гу Сицзю закусила губу: «Но я не обязана отвечать тебе, я не могу даже заставить себя поверить во все то, что ты сказал сегодня вечером.
Я знаю, что должна иметь хоть какую-то веру, но в глубине души понимаю, что не могу поверить тебе сейчас, поэтому и не хочу лгать тебе. Больше всего я ненавижу людей, пытающихся лгать мне. Ложь есть ложь, независимо от намерения. Поэтому не дай мне снова обнаружить, что твои слова не соответствуют истине. Если я обнаружу, что ты лжешь, я буду игнорировать тебя, как остальных, и больше не буду общаться с тобой. Ты можешь гарантировать, что сегодня говорил мне правду?»
Как раз в тот момент, когда Лонг Сийе собирался кивнуть головой, Гу Сицзю внезапно прервала его: «Не спеши соглашаться. Я дам тебе еще один шанс. Теперь ты должен сказать правду. Если ты скажешь правду, я обещаю, что не буду винить тебя, я даже пересмотрю наши отношения, но если ты упустишь эту возможность сегодня вечером, другого шанса я тебе не дам. Так вот, ты все еще можешь это гарантировать?»
Ее глаза сияли, как звезды. Ее острый взгляд ожидал ответа Лонга Сийе.
Лонг Сийе не колебался: «Сицзю, я обещаю! Все, что я сказал тебе сегодня вечером, — правда!»
Гу Сицзю слегка прикрыла глаза. Затем она их открыла и посмотрела на него: «Пожалуйста, дай мне несколько дней, чтобы обдумать все это. Я не могу дать тебе ответ сейчас».
«Сицзю, я могу подождать, я привык ждать тебя», — мягко сказал Лонг Сийе.
Его мантию трепал легкий ветерок. Его глаза были яркими, как Луна. Он казался еще красивее, чем всегда.
Это напомнило ей стихотворение о любовной истории.
Возможно, именно День Святого Валентина заставил ее почувствовать себя немного взволнованной. Она ощущала тепло в своем сердце.
«Ах, он признался! Эта парочка наконец-то призналась!»
