Лорд несколько раз посмотрел то на один портрет, то на другой. «Ты жила с этим человеком в бамбуковом домике два месяца?»— внезапно спросил Господь, указывая на бородатого мужчину.

«Не совсем так. Я всего лишь приходила к этому человеку и он учил меня около часа каждую ночь. В остальное время мне разрешалось посещать другие части деревни».

«А как его называли в деревне?»

«Мастер ядовитых заклинаний, очень известный. Жители деревни были слегка напуганы им. Обычно они даже не проходили мимо его дома».

«Он показывал тебе какие-нибудь движения, демонстрирующие его силу?»

«Только ядовитые заклинания», — сказала Гу Сицзю, нахмурившись.

Обычно все мастера были немного загадочны. Однако этот мастер был на вершине всех тайн, так как никогда ни с кем не общался.

Только несколько человек из деревни раньше видели его лицо. Если бы Гу Сицзю не посещала бамбуковый дом регулярно по часу каждый день, она бы вообще его не видела.

«Значит, ты никогда не видела его движений по-настоящему?»

Гу Сицзю покачала головой: «Нет. Тогда в деревне было довольно спокойно. В лучшем случае пропадало лишь несколько цыплят или овец, но эти существа всегда немедленно находились. У него было не так уж много возможностей использовать свое мастерство».

Лорд пристально посмотрел на нее и слегка поддразнил: «Этот человек был таким загадочным. Что же касается тебя, то я полагаю, ты уже выяснила, что было в его бамбуковом доме, не так ли? Что у него там было?»

Гу Сицзю не знала, что ответить.

Она закашлялась: «Я ходила учиться у него мастерству. Его уже можно было считать моим учителем. Я чтила своего учителя и уважала его учение, так зачем же мне шпионить в его доме?»

Господь ничего не сказал. Он только посмотрел на нее.

Гу Сицзю испытала немного угрызений совести, когда оглянулась и поймала его взгляд. Она не могла больше смотреть на него, и впервые за все это время она перестала сопротивляться. Она подняла руку и сказала: «Хорошо, я признаю, что заглядывала в его дом, но там ничего особенного не было. Просто обстановка была немного устаревшей. Вещи в его доме были не более чем обычными, лишь стояло несколько банок для культивирования яда».

«А что это были за банки?»— спросил Господь.

Гу Сицзю чувствовала себя почти беспомощной: «Мой господин, вы действительно подозреваете его? Временной промежуток между настоящим и будущим заполнен несколькими династиями, и он никак не может быть здесь!»

Господь уже протягивал ей бумагу и ручку: «Нарисуй их».

На какое-то мгновение Гу Сицзю пожалела, что научилась рисовать. Она еще больше сожалела о том, что позволила Господу узнать, что умеет рисовать.

Не имея никакого выхода, она неохотно нарисовала несколько банок, основываясь на своей памяти. Затем она бросила рисунки Лорду и сказала: «Вот такие».

Вероятно, она слишком близко познакомилась с Лордом, потому что ее манера говорить с ним становилась все более небрежной и довольно непринужденной.

Вероятно, им было не слишком удобно сидеть за столом друг напротив друга, поэтому она придвинула свой стул к нему и подробно объяснила Лорду о типах яда в каждой банке.

Они сидели рядышком и оживленно беседовали. Они казались понимающими и добрыми друзьями.

Господь взглянул на нее, когда она с жаром принялась ему все объяснять. Он был несколько растроган, когда почувствовал тепло в ее присутствии.

Это был первый раз, когда кто-то находился в такой близости от него. Все произошло так естественно.

Однако было бы забавно, если бы четыре посланника стали свидетелями этой сцены. Они были бы крайне удивлены.

Леди уже бросила вызов авторитету Лорда, прежде чем поняла это.

Однако он не собирался напоминать ей об этом, поскольку у него было хорошее предчувствие.

Он всегда был вне досягаемости.

Он уже чувствовал себя немного одиноким из-за того, что так долго находился на вершине. Он надеялся, что когда-нибудь кто-то будет находиться рядом с ним.

Он чувствовал, как ее запах обволакивает его. Она была так близко к нему, и ему очень хотелось обнять ее.