Когда культиваторы ушли, Ван Линь не стал улетать, а просто медленно и в тишине пошел куда-то вдаль. Его силуэт в лучах лунного света расстянулся по дороги на многие сотни метров.

«Культивация… Идти против воли небес… Найти свой собственный путь…» — медленно брел Ван Линь по бесконечной дороге.

Неизвестно, как долго он шел, но внезапно в далекой темноте перед Ван Линем забрезжил слабый свет фонаря резиденции Мо. Его нежные лучи в полной темноте казались невероятно яркими и заставили Ван Линя остановиться и смотреть на него.

Хотя свет был чрезвычайно слабым вывеска резиденции Мо было отчетлива видна.

Подул ночной ветер, фонарь задрожал, а пламя свечи замерцало, но огонь не потух и продолжил освещать темную улицу.

Ван Линь мирно стоял в темноте в его глазах мерцал свет осознания, но это понимание все же было неполным. Он чувствовал, что понял что-то, но спустя миг это снова было утеряно.

Это изумительное перерождение исчезло, но пустило глубоко внутри Ван Линя свои корни.

Когда ночь кончилась, кромешная тьма земли осветилась медленно восходящим солнцем и в глазах Ван Линя словно отразился отступающий черный, как смоль, береговой отлив.

В это мгновение в мозгу Ван Линя будто произошел удар молнии. В его ушах отзвуками распространилась мелодия цитры и подобно внезапному озарению охватила все его тело.

«Лучи солнца пронеслись над темной ночью, является ли это тоже противостонием? Это ‘противостояние’ определенно ключ к моему достижению Вэньдин!»(п.п. здесь и раньше Ван Линь говорит про иероглиф 逆(nì) противодействовать, не слушаться; не подчиняться (приказу); выступать против; восставать против; противиться, давать отпор (кому-л.))

В мозгу Ван Линя появилось неясное понимание, оно не было глубоким, но все же оно прочно осело, пустив в сознании Ван Линя свои корни.

В его глазах сиял свет удивления и он не стал возвращаться в резиденцию Мо, вместо этого он развернулся и пошел к реке. Будто старый монах, он сел там в медитации. Хотя звуки мелодии сейчас не раздавались над рекой, в ушах Ван Линя они все равно присутствовали призрачными отзвуками прошлых песен.

«Мелодия цитры безжалостна, но все же содержит в себе печаль. В этой печали я ясно могу чувствовать противостояние огромной силе. Но почему я ощущая это, слушая мелодию, я не знаю…»

Время подошло к полудню и теплое солнце озарило всё вокруг. Вот и настало время красочной лодки. Она показалась вдали вместе с женщиной, играющей на цитре, и юношей, сидевшим около неё. Прямо оттуда взгляд юноши сверкнул и упал на Ван Линя.

Мелодия цитры приближалась и на лодке юноша встал рядом с женщиной. Подняв руку с бокалом вина, он смотрел на Ван Линя.

Ван Линь взял в руки свой кувшин и, наполнив свою чашку, выпил её в один глоток. На что юноша покачал головой в знак отрицания, указал рукой на нос лодки и сделал вид будто подносит вино ко рту.

Ван Линь засмеялся, этот юноша выглядел обычно и казался свободным и непринужденным, но под этим явно было что-то скрыто. Немного подумав, Ван Линь сделал шаг в сторону реки и вступил прямо на лодку.

Играющая на цитре женщина совершенно не заметила его прибытия и продолжила с закрытыми глазами исполнять грустную мелодию.

Юноша улыбнулся, выпил вино в руке, после чего отбросил полы платья и сел рядом. Ван Линь также сел рядом и, отпив вина, начал наблюдать за белоснежными ручками женщины так близко играющими на цитре.

Три человека на лодке от начала и до конца не промолвили и слова. После того, как юноша пригласил Ван Линя, он просто сидел и улыбался. Ван Линь тоже не собирался ни о чем говорить, потому что для волнующих звуков цитры любой голос был бы равен шуму!

Мелодия не прекращалась, красочоная лодка следовала течению. Ван Линь так и сидел в компании с юношей и женщиной. Если бы у них кончилось вино, то изнутри лодки вышел бы слуга и принес бы еще.

Постепенно стало темнеть. По обеим сторонам реки начали загораться огни. Даже красочная лодка зажглась яркими фонарями и стала выглядеть еще более красивой.

Когда лодка сделала полный круг и вернулась к месту, где Ван Линь сел на неё. Он встал, посмотрел на юношу, сомкнул руки в знак почтения и уже собирался уходить.

Но тут его остановил спокойный голос весь день молчавшего юноши: «Уважаемый друг, прослушав мелодию цитры, что ты о ней думаешь?»

Ван Линь остановил свой шаг и сказал: «Я вспомнил старого друга…»

Юноша сделал большой глоток вина и с горечью в голосе произнес: «Неудивительно, если сердце не беспокоится, оно не будет тронуто мелодией цитры. Мы стобой одинаковы, оба являемся простыми обывателями.»

Услышав разговор двух людей, женщина, играющая на цитре, вздрогнула и в мелодии также появилась дрожь.

«Дорогой друг, если у тебя нет срочных, то останься здесь до рассвета и мы подымем наши кружки с вином снова, слушая звуки цитры прелестной Мин Сюань.» — произнес юноша.

Ван Линь, немного подумав, посмотрел на юношу, кивнул и ответил: «Идет!»

Юноша слабо улыбнулся, наполнил свой бокал до краев и сказал: «Дорогой друг, я много наблюдал за тобой, когда ты приходил к реке. Хотя ты понравился мне, но не как человек, а как путешественник.»

Ван Линь сделал глоток вина и, покачав головой, сказал: «Обыватель, если так говорить, то это все лишь иллюзия, ты другой, бог этого судна, не знаю зачем ты сюда пришел.»

Юноша внимательно посмотрел на Ван Линя и сказал: «Дома слишком много невежественных гостей, слишком много шума, поэтому бог пришел в это тихое и спокойно место.»

«Оказывается, ты семейный человек.» — спокойно сказал Ван Линь.

«Дорогой друг не имеет семьи?» — спросил юноша.

«Есть, но очень далеко, очень…» — в сознании Ван Линя стали всплывать картины родного горного ущелье на планете Сузаку.

«Кроме семьи, есть ли у тебя еще кто-то?» — спросил юноша.

«Нет, а у тебя?» — Ван Линь взял бокал и выпил всё одним глотком.

«Есть племянница, но она слишком непослушная и недавно подверглась нападкам злого гостя.» — сказав это, юноша рассмеялся.

Двое людей немного поговорили и снова замолчали. Сидя в тишине на лодке, они омывались лунным светом и слушали мелодию цитры под аккомпанемент хорошего вина.

Ночь медленно прошла и на горизонте заблестел белый свет, начавший освещать всю землю.

Мин Сюань уже давно ушла на отдых, на носу лодки остались только двое, сидевших без движения. Хотя никакой мелодии и не звучало, но звуки цитры в их ушах не исчезли.

Ван Линь поднял кувшин с вином и, повернувшись к юноше, почтительно сомкнул руки, затем сделал шаг и мгновенно исчез в тумане ранннего утра.

В имперской столице первый раунд сражения Демонических Генералов был закончен. Из нескольких сотен Демонических Генералов осталось всего сорок восемь человек. Остальные либо отклонили бой, либо проиграли битву один на один и потеряли место.

Первый раунд длился несколько дней и среди Демонических Генералов, помимо генерало Ао Ди, никто не получил серьезных ран, зато среди культиваторов было множество убитых и серьезно раненных!

В конце концов для культиваторов это было сражение насмерть!

Особенно для нескольких человек из секты Меча Ло, столкнувшись лицом к лицу с Демоническим Генералом равной культивации, они сильно желали показать всю свою силу.

На рассвете солнце озарило яркими лучами десять тысяч метров площади императорского дворца. Со всех сторон на трибунах стало намного больше народу, они пришли сюда посмотреть на сражение лучших из лучших Демонических Генералов. Ведь сейчас кроме небольшой кучки бесполезных счастливчиков остались только самые сильные люди!

Сорок восемь демонических генералов спокойно вошли через внутренние ворота, источая непреодолимое желание сражаться. Они были подобны древнему свирепому зверю, который с ревом ворвался через ворота.

В центре площади стоял мужчина в золотых доспехах, его взгляд был холоден и равнодушен. Бросив быстрый взгляд по всем, он задержался на Ван Лине и холодно хмыкнул.

По его мнению раз обычный культиватор посмел ранить Демонического Генерала в его Землях Демонического Духа, то этим он уже заслужил, чтобы его убили десять сотен раз!

«На моей земле Демонического Духа так называемые культиваторы не что иное, как обыкновенные грабители. Они пришли сюда только, чтобы получить наследие Древнего Демона. Они должны умереть, а тот кто посмел ранить Демонического Генерала должен умереть прямо сейчас!» — мужчина в золотой броне был сильно недоволен Ван Линем, в его сердце зрела огромная жажда убийства!

Ван Линь холодно глянул на мужчину в золотой броне, он практиковал технику Убийства Бессмертных, так что был сильно восприимчив к ауре убийства, излучаемой окружающими.

Как только все Демонические Генералы прошли через ворота, ворота с грохотом закрылись. Мужчина в золотой броне тут жеуказал на огромный Демонический Барабан и холодным тоном произнес: «По приказу владыки, второй раунд изменится, сражения не будет, будет только звон боевого барабана!»

После такого заявления лица Демонических Генералов сильно изменились, но тут же в их взглядах засиял ясный свет.

Тело Мо Ли Хая задрожало и в его глазах также засиял яркий свет!

«Ударьте в Демонический Барабан! Он является священной реликвией Драконьего Пруда в моей Небесной Демонической Области. В прошлом вице-маршал был повышен до маршала, заставив этот барабан издать верный звук!»

«В сражении Демонических Генералов никогда не было изменений. Почему же сегодня… Похоже потеря двух вице-маршалов не была просто слухом!»

«Поговаривали, что в нашей области все Демонические Маршалы, вступая в свои права, ударяли в этот барабан. Однако, говорят, что этот барабан очень трудно заставить издать хотя бы какой-то звук. Только лишь господин маршал Тянь мог заставить звучать его пятнадцать раз!»

Толпа зашумела голосами обсуждений, даже когда Ван Линь ранил Ао Ди не было такого шума.

Мужчина в золотой броне хмыкнул и оглушительный раскат грома распространился по всей площади. Он тоже не понимал приказа владыки, но тем не менее, как только стало тихо, холодным тоном он снова продолжил: «Этот барабан является наследием первого поколения владыки нашей Небесной Демонической Области, по слухам, он сшит из кожи Древнего Демона, без полной самоотверженности никто не сможет ударить в этот барабан хотя бы раз. Трех звуков сможет достичь только эксперт, шести только избранный самим небом! С вашей силой вы вряд ли сможете ударить более трех раз!»