Гу Сицзю улыбнулась: «О, так какой же у меня план? Почему бы тебе не сказать мне?»

Янь Чэнь нахмурился, прежде чем смог заговорить. Цянь Линьтянь выкрикнул: «Каждый знает свой план, поняла? Ты слишком одинока здесь, вот почему ты таскаешь за собой Лингюя, как своего спутника, и нарочно распустила слух, что сможешь вылечить его болезнь. Ты дала ему надежду, чтобы он сделал для тебя все, что угодно…»

Гу Сицзю скрестила руки на груди: «Возможно, я действительно смогу вылечить его болезнь».

Цянь Линьтянь на секунду перестал дышать и злобно рассмеялся: «От этого нет никакого лекарства! Он бы вылечился еще год назад, если бы оно нашлось!»

Цянь Линьтянь мельком взглянул на Цянь Лингюя: «Хотя он мне не очень нравится, мой гнев проистекает из того, что я злился на него за то, что он не пошел по правильному пути и отказался бороться. Я хотел спровоцировать его, чтобы он больше практиковался, чтобы не дать ему превратиться в мусор. Но даже несмотря на то, что я продолжал провоцировать его, я не стал бы лгать ему таким образом». Он сказал это так громко, как будто все, что он делал, было для блага Цянь Лингюя.

Цянь Лингюй был взбешен и, казалось, хотел начать спорить, но Гу Сицзю мягко сжала его плечо и сказала, улыбаясь: «Не объясняйся со своим домашним слугой, это испортит твой имидж».

Цянь Лингюй продолжал молчать, но Цянь Линьтянь был крайне взбешен. До такой степени, что его лицо побагровело. Он сжал кулаки: «О чем, черт возьми, ты говоришь?!» Воздух вокруг него был холодным, как будто он был готов ударить Гу Сицзю в любой момент!

Гу Сицзю нахмурилась: «Что? Неужели я ошибаюсь? Разве ты не слуга дома Цянь?»

Цянь Линьтянь завопил: «Я…» но он не мог этого отрицать. В конце концов, половина здешнего населения знала это, просто никто не упоминал об этом. Однако Гу Сицзю задавала этот вопрос прямо ему в лицо, словно давала ему пощечину. Это сводило его с ума: «Ты… ну и что с того, что я был его слугой? Главное здесь — наши возможности, а не наша история! Я учусь в классе Цзыюнь, а он — только в классе Лююнь. Я сильнее его, и мой статус теперь выше…»

«Ты, кажется, счастлив, что он теперь в беде, не так ли?— Гу Сицзю тихо рассмеялась. — Тогда почему ты говорил так, как будто хотел помочь ему раньше? Разве ты не чувствуешь отвращения к себе?»

Цянь Линьтянь онемел. Он крепко сжал кулаки, и его халат развевался, хотя в тот момент было совсем не ветрено.

«Что это? Ты злишься на меня за то, что я раскрыла твое истинное лицо? Ты хочешь меня ударить?»— она шагнула вперед.

«Ты…» — Цянь Линьтянь был крайне зол и хотел ударить ее. Гу Сицзю вдруг сказала: «Господь…»

Тело Цянь Линьтяня внезапно напряглось. Он медленно повернул голову и посмотрел на дверь. Все молчали и смотрели на дверь. Однако, они ничего не смогли увидеть. Господа там даже не было.

И тогда Гу Сицзю медленно продолжала: «Он не здесь».

Все потеряли дар речи.

Цянь Линьтянь почувствовал, что его сейчас стошнит кровью! Он так сильно хотел ударить эту злую девушку, чтобы она превратилась в фарш для огромного бургера! Однако он не посмел этого сделать…

«Гу Сицзю, ты так высокомерна только потому, что…» — он был взбешен до такой степени, что его губы дрожали.

«Из-за Господа!» — Гу Сицзю помогла ему закончить фразу с улыбкой на лице.

Цянь Линьтянь молчал.

Все думали, что Гу Сицзю будет все отрицать, и они не могли поверить, что она сама это сказала. Студенты были искренне поражены. По крайней мере, у нее было мужество признаться.