Жасмин не могла не знать о последствиях убийства этого Алого дракона. Но она должна была продолжать бить, потому что если бы она не сделала это, Юнь Чэ умер бы. И если Юнь Чэ умрет, она также определенно умрет.
Огромные угрызения совести объяли сердце Юнь Чэ и заставляли испытывать волны колющей боли… В процессе движения в пещеру Алого Дракона, Жасмин постоянно отговаривала его, и также предупредила его, что истинное сокровище дракона, несомненно отмеченно магическим отпечатком, что означает, что его не так-то просто получить. Но он все равно продолжал идти без колебаний… Он действительно имел мужество и смелость, но он, возможно по незнанию, забыл одну вещь; он был уже не тот Юнь Чэ чей голос разносился по всему континенту раньше, но теперь он был только тривиальным существом, которое дошло только до четвертого уровня Элементарной ступени внутренней силы. Тот, с кем он столкнулся, был чрезвычайно ужасающий Императорский духовный зверь. Малейшая беспечность, и он потеряет жизнь; и Жасмин потеряет свою жизнь вслед за ним.
Тем не менее, вероятность такого исхода, по-прежнему имела место быть.
— Прости Жасмин… Прости… Прости… Напрасно я не послушался тебя, я не должен был быть так безрассуден… — Когда его руки почувствовали перемены в теле Жасмин, сердце Юнь Чэ вновь начало содрогаться. Он просил прощения, Жасмин снова и снова… Но, сколько он ни извинялся и жалел в этот момент, он просто не мог изменить нынешнюю ситуацию.
Губы Жасмин слегка сдвинулись, но звук, который она издала, был слишком тихим, чтобы можно было услышать.
Ее тело становилось все холоднее и холоднее, и сама того не желая, уже превратилась в полупрозрачное существо.
Хотя тело Жасмин было только наполовину эфирной формой, которая зависела от жизненной силы Юнь Чэ, в конце концов, он был еще и носителем души Жасмин. Если это тело исчезло бы, тогда и душа Жасмин потерявшая носитель рассеялась и полностью исчезла бы под действием ужасающе смертельного яда.
— Жасмин! Жасмин!
Юнь Чэ плотно сжал зубы, его левая рука отчаянно излучала силу Ядовитой Небесной Жемчужины, для очистки. Его правая рука с силой трясла ее тело, жадно надеясь разбудить даже самую крошечную часть ее сознания. Наконец, он увидел, как ее мертвенно-белые губы слегка открылись и закрылись снова. Юнь Чэ замер на мгновение, затем торопливо прислонил ухо к ее губам.
— Я… не хочу… умирать… до сих пор не… отомстила… мать… и брат… Не… погибли… они все… я не… хочу… умирать…
Голос Жасмин был невероятно слаб, и практически невозможно было понять ничего из услышанного. Этот слабый голос, однако, заставлял сердце Юнь Чэ учащенно колотиться.
Когда Жасмин впервые официально предстала перед его глазами четыре месяца назад, он уже почувствовал некое необъяснимое чувство знакомства с ней… Своего рода ощущение, что она была очень похожа на него в прошлой жизни… Она была несомненно молода и безумно красива, и даже называет себя принцессой; она должно быть выросла и в окружении любви десятков тысяч людей… Однако, ее красивые глаза всегда были полны холода и апатии. Когда убивают людей, ее нежное лицо не носило ни малейшего намека на страх и сочувствие, но вместо этого отражала жестокость… и неизменное безразличие.
На этот раз, он наконец понял, что было таким знакомым в ней, это напоминало ему, время его предыдущих дней…
Это была ненависть!
На Континенте Лазурного Облака, когда ему было семнадцать, он жил в тени своего мастера, которого преследовали до смерти. В то время в нем была лишь ненависть, бездонная ненависть, которая захлестнула изнутри его сердце… В те дни, выражение в его глазах, его апатия, его безжалостность… Пожалуй, были очень похожи на Жасмин, такую, какой он видел ее сейчас.
Однако, на тот момент ему было уже семнадцать и он мог по крайней мере считаться взрослым. Но Жасмин… было только тринадцать в этом году. Он не мог себе представить, такую ненависть, что превратила бы девушку, которая изначально должна была стать ангелом, в равнодушного и жестокого дьявола.
Сейчас в ее бессознательном бормотании, она стала обращаться к себе вместо «принцессы», простым «Я». Это открытие также заставило Юнь Чэ познать сложное чувство. Это произошло потому, что Жасмин сейчас уже почти потеряла сознание, поэтому слова, которые она сказала в таком состоянии, были словами, что исходят из души. Это означало, что слово ‘принцесса’ было на самом деле не то, что она привыкла говорить. Значит она преднамеренно называла себя так. Казалось, как будто этим словом, она постоянно напоминала себе о чем-то.
Знакомые чувства, как будто ее постигла та же участь, что и его, заставили Юнь Чэ испытать огромное чувство вины и раскаяния, накатывающее на него снова и снова. Он начал трясти тело Жасмин с еще большей силой и громко кричал:
— Жасмин, проснись! Ты не должна терять сознание! Разве мы не заключили сделку? Ты дала мне новые внутренние каналы, но я не выполнил то, что я должен был сделать для тебя … Готова ли ты просто так это оставить ! Также … Ты мой мастер, но ты до сих пор не научила меня чему-нибудь … Как мой мастер, ты не можешь быть просто некомпетентной! Проснись, пожалуйста проснись!
Но как отчаянно Юнь Чэ не призывал силу Небесной Ядовитой Жемчужины и не тряс Жасмин, она больше не ответила. Ее маленькое лицо потеряло последнюю кровинку, и ее тело становилось все более и более прозрачным. Хотя все-таки можно было прикоснуться к ее сущности, Юнь Чэ мог почти отчетливо видеть сквозь нее.
Волна холода окутала сердце Юнь Чэ, он до скрежита сжимал зубы. Он яростно ударил себя кулаком по лбу, но ощущение острой боли не облегчилось внутри сердца, даже на чуть-чуть… Это твоя вина! Почему Ты не прислушался к Жасмин! Твоя жизнь не только твоя, но и жизнь Жасмин… В конце концов, тебе нужна Жасмин, которая спасла бы тебя и ее саму! Это ты убил ее!
Юнь Чэ стиснул зубы и с горечью осуждал самого себя. С кровавой раны на лбу, в которую до этого он ударил, медленно капала кровь вниз и при падении на землю шипела. Когда он посмотрел на капли крови, на то как они быстро высыхают, Юнь Чэ вдруг застыл:
— Кровь… Конечно, моя кровь!
Жасмин начала сосать его кровь, чтобы соединить ее жизнь с ним; половина эфирного тела также родилась из его крови, и его жизненной силы. В то же время, его тело соединяется с Небесной Ядовитой Жемчужиной; из-за этого его кровь, возможно, приобрела черты, имеющие чрезвычайно высокое сопротивление к яду!
Быстро ухватившись за этот проблеск надежды, Юнь Чэ не стал медлить ни на секунду. Он вытянул левую руку и яростно полоснул по ней кончиками пальцев его правой руки, и появилась длинная и глубокая рваная рана, из который мгновенно начала течь кровь. Сразу же, он использовал свои пальцы, чтобы аккуратно открыть губы Жасмин, жизнь которой уже угасала, и позволив его собственной крови течь в ее губы. При этом он использовал свободную руку и с силой сжал свое плечо, чтобы заставить кровь вытекать быстрее.
— Жасмин, я не позволю тебе умереть… Я определенно не позволю!
Даже если это было просто обещание, которое я дал в прошлом, год который…
Свежая кровь быстро струилась вниз и падала в открытый рот Жасмин. Однако, капельки крови, медленно разливалась из уголков ее рта сразу… Жасмин была полностью без сознания и принципиально неспособна заглатывать сама.
Юнь Чэ сильно наморщил лоб. После нескольких секунд нерешительности, он поднял левую руку, и из раны начал усиленно сосать кровь. После того как он наполнил чуть меньше половина рта кровью, он наклонился и снова осторожно открыл руками губы Жасмин:
— Если ты сможешь проснуться, то независимо от того, как ты назовешь меня после, я приму все охотно…
В середине его тихого бормотания, Юнь Чэ опустил голову, нежно коснулся ее губ, и бережно позволил крови во рту постепенно войти в нее, капля за каплей в ее душу. С помощью своего дыхания, он дал крови, которая находилась во рту направится в ее тело.
Хотя губы Жасмин были чрезвычайно бледны, она все еще была безупречно нежной и гладкой, вызывая в Юнь Чэ неудержимое желание оставаться в таком положении подольше. После одного раза, губы Юнь Чэ вернулись к ране сразу, и энергично снова начали сосать кровь. После еще одного глотка, он снова бережно перенес ее в рот Жасмин.
После нескольких повторений, рана на руке стала заживать, замедляя процесс высасывания крови. Юнь Чэ сразу поднял свою левую руку и вскрыл другую глубокую рваную рану рядом с первой; и свежая кровь еще раз, стекла вниз, подобно потоку…
Кровь непрерывно передавалась в рот Жасмин. Когда пятый надрез появился на руке Юнь Чэ, уже пятая часть его крови была в Жасмин. Чувство головокружения возникло в теле. Однако в этот момент, он вдруг обнаружил, что тело Жасмин уже больше не было столь прозрачным, и начало проявляться мало-помалу. Распад смертельного яда происходящий от Небесной Ядовитой Жемчужины тоже начал утихать, как пламя, на которую пролился дождь.
Успех … Возможно мне удастся !
Волна приятной неожиданностью хлынула в сердце. Без малейших колебаний, он протянул руку еще раз, и вскрыл шестой надрез. Вся его рука уже онемела, но все равно его сердце было заполнено счастливой радостью… Если его кровь действительно была в состоянии спасти ее, зачем ограничиваться только этим?
Если человеческий организм теряет более одной пятой своего объема крови в короткий промежуток времени, то это приведет к недостаточности функций в организме; более чем на треть, это приведет к судорогам; более половины приведет к смерти…
Юнь Чэ, кто имел чрезвычайно высокое медицинское знание, четко осознавал это; но его движения, от начала до конца, были четкими и собранными, он продолжал добавлять больше порезов на руке, взмах за взмахом.
Когда он, наконец, был неспособен противостоять невероятно тяжелому головокружению, его зрение стало затуманиваться, он потерял сознание и упал на каменную стену позади себя…
В его затуманенном сознании, силуэт девушки, что он всегда пытался забыть, медленно появился…
За семь лет, что он жил в ненависти, с тем чтобы получить больше силы, он отчаянно тренировался ежедневно до того состояния, когда его тело становилось полностью израненым, он был близок к смерти бесчисленное количество раз … Каждый раз, она всегда аккуратно относилась к его ранам, приносила вкусную еду, перешивала его разодранную одежду, и готовила кровать для него … А на следующий день, она молча смотрела как он уходил …
В течение этого периода времени, она была единственным теплом, и только там он мог крепко спать.
Тем не менее, тогда в его сердце была только ненависть. Он не возвращался пока не был весь покрытый порезами и ушибами, он никогда не общался с ней, никогда не покупал ей ни единого украшения для волос, и никогда не давал ей никаких обещаний; он даже никогда не показывал ей хоть одной улыбки …
До того дня, когда она ушла от него навсегда, лежа в его объятиях. И в это время, выражение ее глаз, ее голоса, стала вечной ценностью и незабываемой болью, которые остались в его сердце.
— … В моем сердце столько ран … сколько их на твоем теле… Но… я не жалею… став девушкой, что сопровождала тебя, когда ты был один… Даже если это было больно… это также было очень счастливо… … Старший Брат Юнь Чэ… Если позже, когда ты будешь одинок, и появиться девушка, которая будет готова остаться на твоей стороне… потому как она… должна быть ангелом, посланной к тебе с небес… не дай ей снова почувствовать боль… Хорошо?..
