Взгляд Лин Фенга был очень жестоким, будто он смотрел на собак.

Юэ Цин Шань и Юэ Тянь Мин смотрели в эти черные глаза, но не сходили с места, не делали ни шага, только стояли перед Лин Фенгом.

Лин Фенг, безусловно, не мог отпустить Дуань Синь Е, это было невозможно.

Лин Фенг зашевелил губами, проговаривая лишь слово за словом:

«Прочь!»

«Прочь!»

«Прочь!»

Всю пустоту вокруг заполнили эти слова, как звуковая волна, перекатывающаяся и уносящаяся резкими порывами ветра, как ураган, пронизывающий окружающих.

Глядя на Лин Фенга, Юэ Цин Шань четко почувствовал порыв мощной, пугающей магической ауры, исходящей от его тела.

Эта ужасающая энергия потрясла его, за ней ощущалась несгибаемая злая воля.

Казалось, взгляд Лин Фенга на миг обратился в меч, магический клинок. Кто бы ни попытался его остановить, кто-то смертный или даже само Небо, его ждет расправа.

Нет на свете человека, который стал бы на пути у решимости Лин Фенга.

Толпа задрожала от громоподобного голоса Лин Фенга.

Под давлением этой ауры, Юэ Тянь Мин не смог сдержать собственного страха, не обычной дрожи, а самого настоящего страха.

Эта атмосфера ужаса, которую не смогли бы выдержать ни боги, ни демоны, проникала прямо в самую его душу.

В этот момент ему в душу закралась смехотворная мысль: стоит только ему выступить вперёд — Лин Фенг убъет его одним жестом.

Не только его, Юэ Тянь Мина, но Юэ Цин Шаня, и всех присутствующих, кто попытается ему противостоять.

Это чувство вводило в панику.

«Это он, он…» — Юэ Цин Шань тихонько прошептал, дрожа с головы до ног, увидев свое отражение в глазах Лин Фенга, как будто он был внутри него.

Его тело тихонько подрагивало, глаза поблескивали, в голове путались мысли, как будто он и в правду оказался внутри Лин Фенга.

«Ние Юань, это был Ние Юань»

Юэ Цин Шань испустил глубокий вздох, как раньше ему не удалось остановить Лин Хая и Юэ Мэн Хэ, теперь ему не удастся остановить Лин Фенга и Дуань Синь Е.

История повторяетcя.

Теперь никто не может остановить Лин Фенга, у него сорвало крышу от магии, еще чуть-чуть и он действительно сойдет с ума, воспользуется магией и всех их перебьет.

«Тянь Мин, отпусти его, пусть уходит» — Юэ Цин Шань произнес это на одном дыхании, потянув Тянь Мина за собой, все равно Лин Фенга ему не удержать.

«Магический меч, это магия меча»

Юэ Цин Шань рассмотрел подобие этого меча среди зрачков Лин Фeнга, не удивительно, что он был первым в тот день, когда он сломал печать злых мечей. Тогда меч Лин Фенга разрубил печать, но сила меча исходила от самого его тела, она никуда не уходила, а лишь ждала своего часа внутри него.

Стоит только ему и Юэ Тянь Мину попробовать его остановить, Лин Фенг призовет силу меча и перебьет всех присутствующих.

Он убьет и их с Юэ Тянь Мином без всякого сочувствия, они сильно его разозлили, а все из-за Дуань Синь Е, Ее Высочества чистейшей и благороднейшей принцессы!

Юэ Тянь Мин отошел с дороги, он дрожал с головы до ног.

Отпустить его? Конечно, пусть идет на все четыре стороны!

Но если он уведет с собой принцессу, он овладеет ее телом.

При этой мысли глаза Юэ Тянь Мина похолодели, лицо исказилось, но Юэ Цин Шань вцепился в его руку намертво, не давая ему и шагу ступить.

Конечно, он понимал чувства Юэ Цин Шаня, он только что стоял на пути у Лин Фенга, как же ему не почувствовать ужасающую силу его воли.

Но вид того, как Лин Фенг уводит принцессу Дуань Синь Е, был словно острый нож, приносящий невыносимую боль.

Толпа заглядывала в зал и чувствовала ужасную ауру, исходящую от Лин Фенга, сколько ни пытались Юэ Цин Шань с Юэ Тянь Мином ее сдержать, как только Лин Фенг применит свои способности, многие люди погибнут.

В конце концов, перед лицом Лин Фенга, Юэ Цин Шань с Юэ Тянь Мином, двое сильных культиваторов, сдались, поджали хвосты и отступили с дороги.

Безразличный взгляд Лин Фенга прошелся по Юэ Цин Шанем с Юэ Тянь Мином, он холодно произнес: «Если кто-то еще побеспокоит Синь Е, я его убью без всякого милосердия, чего бы мне это не стоило!»

Голос Лин Фенга начал затихать, он сделал пару шагов и исчез.

«Аааах….» — разом выдохнула толпа, давящее чувство исчезло вместе с ним, которое не давало им дышать в его присутствии.

Дуан У Я, Юэ Цин Шань и Юэ Тянь Мин глядели на исчезающую тень Лин Фенга, часто моргая глазами, каждый из них думал о своем.

После исчезновения, Лин Фенг несся через пустоту с Синь Е в руках, как порыв ветра.

Его тело стало невероятно горячим, жарче, чем открытое пламя, и это тепло исходило от Дуан Синь Е. В то же время она, потеряв всякое благоразумие, прильнув к нему всем телом, обхватила его обеими ногами, аромат ее дыхания опьянял, заставлял потерять голову, не давая возможности устоять перед соблазном.

«Мы пришли»

Лин Фенг взглянул на лес у реки, где проживала Дуан Синь Е, вышел наружу, и даже не позвав служанку, направился к жилью Дуан Синь Е между рекой и горным хребтом.

Возле дороги мелькнула чья-то тень, это были служанки Дуан Синь Е, постоянно несущие охрану границ поместья; заметив подозрительное движение, они немедленно показались.

«Это место под вашей охраной, никому не позволяйте сюда и шагу ступить, от этого зависит жизнь Синь Е, зарубите себе на носу»

Как только прозвучала команда, служанки вытянулись в струнку, и, переглянувшись, кивнули и разошлись по сторонам.

Это был голос Лин Фенга, они все знали о месте, которое занимал Лин Фенг в сердце принцессы, если он так говорил, то, возможно, принцесса была в опасности, и естественно, они были согласны следовать его указаниям.

Каменные ворота закрылись, в спальне Лин Фенг уложил Дуань Синь Е на мягкое ложе, прикрыв глаза, покраснев всем телом, сорвал с себя одежду, с горящими глазами, но в этом огне присутствовала доля стеснения, а к его лицу прилила кровь.

«Лин Фенг, я больше не выдержу, сделай мне хорошо»

Синь Е сняла свою длинную юбку. Её кожа была мягкой и нежной, тончайшей и шелковистой и, в то же время упругой. Она крепко охватила за руку Лин Фенга, из её рта приятно пахло. Дыхание Лин Фенга участилось.

Лин Фенг был не примечательным, он был неопытным в женских делах мужчиной. Подобная бессмертным красавица, с полуобнаженным мраморным телом, обеими руками обхватила его шею и уже призналась, что желает его. Он не мог спокойно это воспринимать, в нем бушевали естественные инстинкты.