«Хорошо…» Юнь Чэ медленно кивнул: «Старший Юнь, раз вы доверяете мне и готовы сотрудничать со мной, то я, без сомнения, смогу полностью исцелить ваше тело и восстановить вашу духовную силу в течение двух месяцев!»
«А… Аааа!?» Слова Юнь Чэ, несомненно, шокировали Юнь Сяо и Юнь Цин Хуна. В особенности они поразили Юнь Сяо, который от удивления невольно вскрикнул. Не выдержав, он бросился к Юнь Чэ и схватил его за руки, бормоча дрожащим от волнения голосом: «Брат Юнь… Т-т-ты… То, что ты сказал, правда? Неужели и тело, и духовная сила отца… Ты действительно способен… способен… полностью их восстановить!?»
Слова Юнь Сяо были крайне неразборчивы из-за поглотившего его волнения, однако это доказывало, что он, по крайней мере, верил словам Юнь Чэ, его голос был наполнен надеждой… Юнь Цин Хун был изувечен более двадцати лет назад, и, если бы слова Юнь Чэ услышал кто-то другой, то он, несомненно, решил бы, что Юнь Чэ просто-напросто врет. Тем не менее, Юнь Сяо испытывал к Юнь Чэ странное, безоговорочное доверие. Даже если слова Юнь Чэ были абсолютно немыслимы, Юнь Сяо все равно невольно верил в них.
Юнь Цин Хун был потрясен. Тем не менее, он, конечно же, не был столь же возбужден, как Юнь Сяо. В выражении лица Юнь Чэ и его глазах он, даже при всем его жизненном опыте, не смог найти ни единого намека на притворство или какие-либо недобрые намерения, что и подтолкнуло его на принятие нелегкого решения. Видя, как непоколебим и уверен в себе Юнь Чэ, Юнь Цин Хун начал думать, что его сомнения были напрасны. Он, все еще немного недоверчиво глядя на Юнь Чэ, спросил: «Маленький Брат Юнь, ты действительно… можешь это сделать?»
Юнь Чэ не ответил. Вместо этого он, сосредоточившись, протянул руку, прижав ее к груди Юнь Цин Хуна. Юнь Цин Хун был калекой на протяжении уже более чем двадцати лет, отчего он уже давно смирился со своей судьбой, потеряв всякую веру в возможное чудесное исцеление своего тела… А уж о полном восстановлении своей духовной энергии он и подумать не мог. Таким образом, независимо от того, насколько убедительно звучали слова Юнь Чэ, он попросту не мог поверить в них. У Юнь Чэ остался лишь один способ убедить его — дать ему на собственном опыте оценить его навыки врачевания.
Юнь Чэ закрыл глаза. Активировав Великий Путь Будды, он начал поглощать энергию природы, смешивая ее со своей духовной энергией, после чего медленно и осторожно направлял ее в тело Юнь Цин Хуна. Духовная энергия неторопливо растекалась по всем уголкам тела Юнь Цин Хуна… Его тело было в ужасном состоянии. Для полного восстановления лишь только тела Юнь Цин Хуна при помощи медицинских техник и лекарств Юнь Чэ потребовалось бы, по крайней мере, несколько лет. И многие из духовных трав, необходимых для этого процесса, были чрезвычайно редкими и ценными – некоторые из них просто не могли быть куплены за деньги.
Юнь Чэ, естественно, не стал полагаться на столь долгий и затратный метод. Для того, чтобы полностью исцелить Юнь Цин Хуна, который был калекой на протяжении более чем двадцати лет, за каких-то два месяца, ему придется полагаться на единственный оставшийся у него вариант — использование энергии природы, собранной при помощи Великого Пути Будды!
Его собственное тело перенесло бесчисленные тяжелейшие ранения. Бывали даже случаи, когда его тело было на грани смерти, а все его внутренние органы были практически уничтожены. Тем не менее, до тех пор, пока в нем еще теплилась жизнь и воля к борьбе, он мог использовать Великий Путь Будды для скорейшего своего восстановления. С его нынешним четвертым уровнем Великого Пути Будды и телосложением Бога-Дракона, независимо от того, насколько тяжелы были травмы, Юнь Чэ мог полностью исцелиться менее чем за двое суток, не оставив на теле ни единого шрама. К тому же, благодаря энергии Неба и Земли, скорость восстановления его духовной энергии была в десятки раз быстрее, чем у обычных людей.
Энергия природы, аккумулируемая Великим Путем Будды, могла использоваться как для самоисцеления, так и для лечения других людей. Конечно, при применении энергии природы на других людях скорость исцеления сильно падала, но, тем не менее, для полного восстановления тела было достаточно всего одного месяца! После восстановления тела и внутренних каналов потребуется еще один месяц, в течение которого можно будет восстановить также и духовную силу!
Тем не менее, хоть на словах это и было плевым делом, реальность была вовсе не так радужна. Юнь Чэ обладал сродством с энергией природы, а Юнь Цин Хун, не владеющий Великим Путем Будды, этим похвастать не мог. Если природная энергия, направленная в его тело, выйдет из-под контроля Юнь Чэ, она нанесет Юнь Цин Хуну непоправимый ущерб. В то же время медицинские навыки и знания, которыми обладал Юнь Чэ, также играли в этом процессе очень важную роль. Он был знаком с расположением каждого внутреннего канала, каждой акупунктурной точки, каждого мускула в человеческом теле. Следовательно, он отлично себе представлял, куда нужно направлять циркулирующую по телу Юнь Цин Хуна природную энергию. Если бы на его месте оказался кто-то другой, пусть даже владеющий четвертым уровнем Великого Пути Будды, как и Юнь Чэ, то лечение Юнь Цин Хуна для него было бы в принципе невозможно.
Сначала Юнь Цин Хун почувствовал поток теплой духовной энергии, струящийся в его грудь через ладонь Юнь Чэ. Затем этот поток энергии распространился по всему его телу. Эта энергия была невероятно спокойна и величественна, она сильно отличалась ото всех видов духовной энергии, которые ему только доводилось встречать за всю свою жизнь, что сильно изумило Юнь Цин Хуна. Поток энергии в его теле становился все более плотным, постепенно замедляя свой бег. В этот момент Юнь Цин Хун почувствовал, что внутренние каналы в его теле, которые бездействовали на протяжении двадцати лет, внезапно начали пробуждаться. В то же время его грудь, в которой также располагалось множество парализованных внутренних каналов, пронзила резкая боль, как если бы в нее вонзилась острая игла.
В тот же миг тело Юнь Цин Хуна напряглось, он недоверчиво помотал головой. В его взгляде читалось величайшее изумление, а его руки начали безостановочно дрожать.
С самого своего раннего детства Юнь Сяо считал своего отца столь же спокойным и непоколебимым, как вода. Он никогда не видел своего отца в гневе, ему редко удавалось слышать даже смех отца, как будто ничто в мире не способно было расшевелить его застывшее сердце. Он прожил с отцом бок о бок почти двадцать два года, тем не менее, он впервые видел, как он потерял контроль над своими эмоциями. Юнь Сяо озабоченно спросил: «Отец, что… что с тобой?»
«Мои внутренние каналы…» Глаза Юнь Цин Хуна вспыхнули, все его тело била дрожь: «Я вновь чувствую… свои внутренние каналы!»
«Ах!»
Слова Юнь Цин Хуна для Юнь Сяо были подобны раскату грома, внезапно обрушившемуся с безоблачного голубого неба. Заметив, что от волнения Юнь Цин Хун не может сдержать дрожь, Юнь Сяо настолько обрадовался, что казалось, будто он вот-вот рухнет в обморок от счастья: «Это… Это правда…? Отец… ты на самом деле… на самом деле…»
«Тише, замолчи!» Юнь Цин Хун с трудом подавил охватившее его волнение. Юнь Чэ, стоявший перед ним, все так же не открывал глаз. Его брови были плотно сжаты, а лоб покрыт потом. По его нынешнему состоянию легко можно было понять, что он с трудом сохранял концентрацию.
Юнь Сяо поспешно прикрыл рот рукой. Он покосился на Юнь Чэ, потом взглянул на Юнь Цин Хуна, не проронив больше ни единого звука. Однако по судорожному блеску его глаз легко можно было догадаться о царящей в его сердце неразберихе.
Тем не менее, возбуждение, охватившее Юнь Сяо, естественно, нельзя было и сравнивать с потрясением Юнь Цин Хуна.
Живительная энергия природы продолжала циркулировать в его теле. Его ранее парализованные внутренние каналы оживали один за другим, как если бы они пробуждались от долгого, глубокого сна. Не будет преувеличением сказать, что Юнь Цин Хун считал эти бездействующие внутренние каналы полностью уничтоженными, он полагал, что восстановить их попросту невозможно. Гениальные врачи, чьи имена были известны всей Призрачной Обители Демонов, в один голос убеждали его, что его внутренние каналы не подлежал восстановлению. Тем не менее, в настоящее время он отчетливо ощущал, что его внутренние каналы оживают один за другим.
Раньше даже восстановление одного-единственного внутреннего канала было для Юнь Цин Хуна невероятным, несбыточным чудом. Происходящее же прямо сейчас он просто не мог описать словами. Растущие болевые ощущения, вызываемые пробуждением поврежденных каналов, нисколько его не пугали. Они, напротив, лишь усиливали его волнение, Юнь Цин Хуну казалось, что он, будто во сне, парит в облаках…
До этого момента он был человеком, чье тело было искалечено более двадцати лет назад, который уже давно потерял всякую надежду и спокойно ждал своей смерти. Для того, чтобы не беспокоиться свою жену и сына, он делал вид, что с ним все в порядке, что его ничто не тревожит и что он не теряет веру в будущее. Тем не менее, все это была лишь видимость, лишь притворство, скрывающее от близких абсолютную беспомощность Юнь Цин Хуна, всю его боль и отчаяние. И, конечно, никто не мог себе представить то волнение и восторг, что он чувствовал, вновь обретя надежду.
Юнь Чэ все так же не двигался с места, и лишь пот ручьями стекал по его напряженному лицу. Его одежда также очень быстро стала насквозь мокрой от пропитавшего ее пота. Юнь Цин Хун потрясенно смотрел на стоящего перед ним юношу, который смог совершить чудо и вновь вернуть ему надежду и веру в будущее. В его сердце бушевала непередаваемая буря чувств.
Этот юноша… Да кто он такой…
Естественно, его вновь пробудившиеся внутренние каналы не были полностью исцелены. Для их полного восстановления, пусть даже и с Великим Путем Будды, все равно требовалось значительное количество времени. Сейчас Юнь Чэ лишь пробуждал бездействующие внутренние каналы и вновь объединял их в единую систему циркуляции духовной силы. Это был первый шаг, который ему было необходимо предпринять в лечении Юнь Цин Хуна.
Способности вновь чувствовать внутренние каналы в своем теле было достаточно Юнь Цин Хуну для того, чтобы принять все происходящее за дивный сон. Когда он понял, что все его ранее парализованные внутренние каналы пробуждаются, он, хоть и чувствовал себя невероятно счастливым, все равно ощущал некую нереальность происходящего. И подобное чудо произошло всего лишь за каких-то два часа… По прошествии двух часов все его внутренние каналы полностью пробудились. Несмотря на то, что он все еще не мог использовать эти только что пробудившиеся внутренние каналы для циркуляции духовной силы, так как они были еще слишком слабы и не выдержали бы ее напора, это все равно было для Юнь Цин Хуна чудом из чудес. Проблеск надежды, появившийся в его душе, постепенно превращался в яркое пламя.
Юнь Чэ тяжело вздохнул, и, наконец, открыл глаза. Он опустил свою руку и отступил. После того, как он стер со лба капли пота, на его изможденном лице показалась легкая улыбка: «Старший Юнь, теперь-то… вы верите словам этого младшего?»
«Младший Брат Юнь… Ты…» Глядя на Юнь Чэ, Юнь Цин Хун испытывал странные, непередаваемые эмоции. Впервые в жизни он не знал, что сказать…
«Брат Юнь, ты действительно… действительно невероятен!» Глаза Юнь Сяо светились искренним восхищением. Его кулаки были сжаты, а сам он был так взволнован, что с трудом контролировал свое тело. «Брат Юнь, ранее ты упоминал, что… что ты способен полностью исцелить моего отца в течение двух месяцев… Э-э-это… это правда?»
Юнь Чэ кивнул: «Конечно же, это правда».
«Как… Как ты можешь быть так в этом уверен?» Поспешно спросил Юнь Цин Хун. Он давно уже сбросил со своего лица привычную маску спокойствия и непринужденности.
Юнь Чэ сказал с легкой улыбкой: «Я на сто процентов уверен в успехе! Старший Юнь, не волнуйтесь. Так как этот младший уже дал вам свое слово, то он, безусловно, его сдержит!»
«…» Сначала Юнь Цин Хун не воспринял слова Юнь Чэ всерьез. Тем не менее, сейчас, после того, как все его внутренние каналы вновь пробудились… Он просто не мог не верить ему, тем более, что весь процесс пробуждения внутренних каналов занял каких-то жалких два часа!
Юнь Чэ взял со стола листок бумаги, быстро написал несколько слов и передал его Юнь Сяо: «У Семьи Юнь должно быть собственное хранилище медицинских ингредиентов. Мне потребуется четырнадцать лекарственных ингредиентов, перечисленных в этом списке, а также по крайней мере сто девять трехдюймовых серебряных игл».
«А… хорошо!» Теперь Юнь Сяо воспринимал просьбы Юнь Чэ не иначе, как королевский указ. Он быстро заглянул в список и понял, что все ингредиенты, перечисленные в нем, были весьма распространенными. Он не смог сдержать свое любопытство и поинтересовался: «Неужели тело моего отца можно исцелить лишь при помощи этих ингредиентов?»
«Они нужны не для исцеления Старшего Юня, а для твоего лечения!» Сказал Юнь Чэ, переводя на него взгляд. «Твои раны отнюдь не поверхностные, а ты, к тому же, был чересчур неосторожен. Теперь, когда ты вновь разбередил раны, если я немедленно не займусь ими, то, я боюсь, что не смогу полностью исцелить их даже за два месяца. Для лечения Старшего Юня мне понадобятся лишь серебряные иглы… Холодный яд уже глубоко проник в тело Старшего Юня, все его внутренние органы уже пропитаны им. Обычные методы выведения яда могут нести за собой слишком большой риск, поэтому единственным способом остается использование серебряных игл, с помощью которых я смогу постепенно изгнать яд из всех частей тела Старшего Юня. Поспеши и принеси мне все необходимое».
Когда Юнь Чэ упомянул холодный яд и сказал, что есть способ безопасного его выведения из организма, глаза Юнь Цин Хуна вспыхнули с новой силой.
«Хорошо, я побежал!»
Юнь Сяо рванул прочь. Но, достигнув двери, он внезапно замедлил шаги и обернулся: «О, точно! Мама… Где сейчас мама? Так как Брат Юнь способен вылечить отца, то он определенно способен исцелить и маму!»
Юнь Цин Хун ответил: «После обеда заходил твой дядя, так что твоя мать отправилась с ним в Семью Му. Она должна вернуться в самое ближайшее время. Ха-ха…»
Смех Юнь Цин Хуна был совсем не похож на недавний, он был наполнен радостью и предвкушением. Хотя состояние его жены также было весьма тяжелым, оно было не настолько серьезным. Так как Юнь Чэ утверждал, что он на сто процентов уверен в своем успехе в его лечении, то он, естественно, сможет исцелить и его жену…
Но не успел Юнь Цин Хун договорить, как со двора донесся низкий мужской голос: «Зять, мы вернулись… О? Гость?»
