*Хуууу*

Именно в тот момент, когда Сун Цзинлунь почувствовал беспокойство, порыв ветра пронёсся со стороны Чу Фэна.

Из-за этого ветра энергетическая рябь, заполнившая область, немедленно рассеялась.

После того, как энергетическая рябь рассеялась, ученики из Небесной Горы Девяти Звёзд и даже люди за пределами мира духовной формации почувствовали недоверие.

Причина этого заключалась в том, что Чу Фэн нисколько не сдвинулся со своего прежнего места.

Он не только не сделал ни одного шага, но на его теле не было ни малейшей травмы.

Бессмертная Техника девятого ранга, принадлежавшая Сун Цзинлуню, на самом деле не смогла причинить ему никакого вреда!

− Он… как он это сделал?!

Все были ошеломлены, увидев результат предыдущей атаки.

На самом деле даже сам Сун Цзинлунь был ошеломлён.

*Свист!*

В следующее мгновение Чу Фэн внезапно сдвинулся с места.

Он превратился в дракона молнии, который разорвал небо с громоподобным криком, когда он бросился прямо навстречу Сун Цзинлуню.

Когда он двигался, практически все это видели.

Это включало и Сун Цзинлуня.

Тем не менее скорость Чу Фэна была просто слишком высокой. Она была настолько большой, что даже при том, что Сун Цзинлунь знал о том, что Чу Фэн атаковал его, у него не было времени, чтобы уклониться от атаки.

*Пуу*

Когда все наконец смогли вновь увидеть Чу Фэна, он стоял перед Сун Цзинлунем.

Обе руки Чу Фэна мерцали молниями.

Все могли сказать, что Чу Фэн превратил свои руки в острые лезвия.

Но самое главное заключалось в том, что одна из рук Чу Фэна была нацелена на шею Сун Цзинлуня. Если бы Чу Фэн хотя бы немного пошевелил рукой, то смог бы проткнуть шею Сун Цзинлуня.

Что касается другой его руки, то она была направлена на даньтянь Сун Цзинлуня.

В этот момент Сун Цзинлунь был в полном ужасе. На самом деле даже Оуян Пинчжи был ужасно напуган.

Они оба были в состоянии почувствовать развитие Чу Фэна.

Возвышенный пятого ранга.

Именно таким было нынешнее развитие Чу Фэна.

Тем не менее, хотя они оба были Возвышенными пятого ранга, Сун Цзинлунь не смог что-либо противопоставить Чу Фэну.

Не только Чжао Цзычэн был полностью бессилен, имея дело с Чу Фэном, но даже Сун Цзинлунь не мог выдержать ни одной атаки Чу Фэна.

*Глоть!*

Сун Цзинлунь нервно сглотнула слюну.

Всего за одно мгновение его лицо покрылось испариной.

− Ты… Ты победил.

Пока Сун Цзинлунь говорил, он достал перчатку, которую ученики получили Небесной Горы Девяти Звёзд, прорвавшись через духовную формацию.

Он не продолжил оказывать какое-либо сопротивление. Даже несмотря на то, что Чу Фэн не причинил ему вреда, он всё равно решил сдаться.

Причина этого заключалась в том, что в тот момент, когда Чу Фэн атаковал его и появился перед ним, нацелившись своими ладонями, подобными острым лезвиям, на его шею и дантянь, Сун Цзинлунь понял, что столкнулся с противником, которого он не мог победить.

− Ты должен был сделать это с самого начала.

Чу Фэн улыбнулся и прекратил свою атаку. В то же самое время он взял перчатку из рук Сун Цзинлуня.

− Ты вполне способен действовать в соответствии с изменениями ситуации. А вот твой младший брат неспособен делать это.

− Ты должен научить его быть более осторожным со своими словами, когда он не знает о том, насколько силён его противник.

− К счастью, сегодня он столкнулся со мной. Я всего лишь преподал ему урок.

− Если бы он встретил кого-то другого, тогда, возможно, потерял бы свою жизнь.

После того, как Чу Фэн закончил говорить эти слова, ученики Небесной Горы Девяти Звёзд не смогли удержаться от того, чтобы не начать проклинать его в своих сердцах.

Развитие Чжао Цзычэна было покалечено. И всё же он осмелился сказать, что всего лишь преподал урок Чжао Цзычэну? Как этот парень может быть настолько бесстыдным?

Тем не менее они смели проклинать его только в своих сердцах. Никто не осмеливался выразить свой гнев вслух.

Если даже Сун Цзинлунь признал своё поражение и отдал свою перчатку, тогда они знали, что среди их Небесной Горы Девяти Звёзд не было никого другого, кто смог бы справиться с этим парнем.

− Младший брат Ван, никогда бы я не подумал, что ты настолько хорошо скрываешь свою силу.

− Я надеюсь, что ты не обидишься на то, что раньше я проявил к тебе неуважение.

Внезапно в ушах Чу Фэна прозвучал голос.

Это был голос Оуян Пинчжи.

Ранее он кричал о том, что преподаст урок Чу Фэну. Но теперь, глядя на него, он радостно улыбался.

Между его прежним и нынешним отношением к Чу Фэну существовала разница, подобная различию между днём и ночью.

Видя, как Оуян Пинчжи ведёт себя подобным образом, Чу Фэн почувствовал сильное отвращение.

Этот Оуян Пинчжи ничем не отличался от того Ван Чэня. Он также был человеком, который запугивал слабых и боялся сильных.

− Не пытайся наладить со мной в дружбу. Мы с тобой разные люди, − сказал Чу Фэн Оуян Пинчжи.

Когда Оуян Пинчжи услышал эти слова, он почувствовал себя неловко и отвратительно.

Однако Чу Фэн просто проигнорировал его. Закончив произносить эти слова, он взмыл в небо.

Чу Фэн не стал задерживаться в этой области. Вместо этого он полетел к другому пурпурному столбу света.

Все знали о том, что Чу Фэн собирался сделать. Он определённо намеревался забрать сокровище из того столба.

В конце концов, в этом мире духовной формации было всего лишь двенадцать пурпурных столбов света, которые устремлялись прямо в небо.

Все шесть великих сил занимали по одному столбу.

Таким образом, там было шесть столбов, которые всё ещё оставались нетронутыми.

Чу Фэн не пошёл прямо к Наньгун Ифаню и остальным, чтобы присоединиться к их сражению. Вместо этого он решил разрушить формации на незанятых столбах.

Когда Чу Фэн ушёл, Сун Цзинлунь вздохнул с облегчением.

Наконец он снова осмелился двигаться. Однако он начал двигаться только после того, как вытер пот, покрывающий его лицо.

Он подошёл к Чжао Цзычэну и начал использовать свои способности для лечения его травм.

Однако, как только Сун Цзинлунь начал лечение, он был потрясён.

Он обнаружил, что даже при том, что даньтянь Чжао Цзычэна был пронзён, и его развитие действительно вытекало, рана на самом деле была не очень серьёзной.

Его травма была не только излечима, но и не повлияла бы на его развитие и будущие перспективы.

Другими словами, несмотря на то, что травма Чжао Цзычэна казалась очень серьёзной, на самом деле она не была серьёзной вообще.

Все было так, как сказал Чу Фэн, он просто преподал Чжао Цзычэну урок.

Из-за этого Сун Цзинлунь посмотрел в том направлении, в котором исчез Чу Фэн, и сказал:

− Этот парень, он на самом деле сильно сдерживался.

− Старший брат Сун, ты… что ты только что сказал?

На самом деле все эти ученики услышали слова Сун Цзинлуня очень ясно.

Просто они не могли их понять.

Они явно были серьёзно ранены, и тот парень их ужасно мучил. Почему же их старший брат Сун сказал, что тот парень сдерживался?

Их старший брат Сун явно говорил в пользу постороннего, которого тут сейчас не было.

− Я хотел сказать, что вам всем будет лучше научиться иногда следить за своим языком. В противном случае в будущем могут пострадать не только ваши кожа и плоть.

Сун Цзинлунь кричал своим младшим собратьям-ученикам с укором в голосе.

− Мы всё понимаем.

Хотя все ученики Небесной Горы Девяти Звёзд опустили головы, чтобы признать свою ошибку после того, как их отчитал Сун Цзинлунь, они чувствовали себя очень недовольными.

Они явно были людьми, над которыми издевались. Почему же тогда их старший брат так ругался на них?

Кроме того, сам Сун Цзинлунь был человеком с очень грязным ртом.

− Брат Сун, как ранение младшего брата Чжао?

Внезапно послышался чей-то голос. Это был голос Оуян Пинчжи.

Оуян Пинчжи был не единственным человеком, который пришёл сюда. Позади него рядами стояли все остальные ученики Секты Меча Молнии и Ветра.

На их лицах больше не было враждебности. Более того, на них было примирительное выражение. Они пришли с извиняющимися выражениями лиц.

− А ты как думаешь?

Сун Цзинлунь закатил глаза.

Он не оценил извиняющегося отношения, проявленного Оуян Пинчжи.

Он знал о том, что Оуян Пинджи и другие ученики Секты Меча Молнии и Ветра просто играют на публику.

Шоу, которое они устраивали, было не только для него. Их главной аудиторией были великие существа за пределами мира духовной формации.

Таким образом, Сун Цзинлунь ни в малейшей степени не оценил столь лицемерное проявление сочувствия.