— Давай поговорим внутри, — сказала Бай Шаин сыну, успокоившись немного.
— Ничего страшного, мы можем говорить и здесь. Я знаю, тебя что-то гложет, — произнес Чжао Мань Янь.
— Тогда дай мне на себя хорошенько посмотреть, — мать руками обхватила его лицо.
Кожа парня уже не была такой мягкой и белой как прежде — когда-то он был помешан на своей внешности и цвете волос, что прекрасно гармонировал с его глазами. Окружающие воспринимали это за попытку пустить пыль в глаза.
Теперь же его лицо выдавало его внутреннее состояние — оно было более мужественным и волевым, а некогда простые глаза сейчас казались бездонными от постоянных дум. И хотя снаружи он все еще оставался холеным парнишкой, Бай Шаин могла разглядеть его внутренние изменения.
Ему довелось пройти через многое, ему было больно и тревожно…но в итоге, он остался верен себе, и именно это и стало его главным изменением.
И пусть другие без труда могли узнать в нем старого Чжао Мань Яня, для Бай Шаин все было иначе.
— Теперь ты совсем похож на своего отца, — женщина только теперь опустила руки, лицо ее наполнилось умиротворением.
— Возможно, — ответил Мань Янь, вспомнив отца.
— Вы с братом такие разные… Юцянь всегда слушал, что говорил ваш отец, и поступал в точности с его словами, он крайне редко шел наперекор, именно поэтому, повзрослев, он захотел унаследовать весь отцовский бизнес. A ты…ты никогда не интересовался финансовыми делами нашей семьи, делал все наоборот, что тебе ни говори, но теперь…твой брат стал совсем другим человеком, зато ты все больше становишься похожим на отца.
Чжао Мань Янь сидел и внимательно слушал.
Речь Бай Шаин не прекращалась. Когда-то давно она так же любила говорить, а маленький Мань Янь сидел рядом и играл, тогда, правда, мало что оставалось в его голове….
В этот же раз все было по-другому: каждое слово матери находило в нем внутренний отклик.
Раньше ему не хватало терпения, зато теперь он внимал всему, что она говорила.
— Есть кое-что, о чем я не могу не рассказать тебе, — вдруг лицо женщины окрасилось тревогой.
— Что именно?
— Когда твой отец еще был жив…твой брат…он… — в этот момент к ее горлу подступил ком.
На самом деле, Бай Шаин не хотела говорить этого сейчас, когда ее сын вернулся к жизни, но подумав, что нынешний Юцянь может нести большую угрозу и для него, решила предостеречь.
Теперь, когда Чжао Мань Янь «ожил», права и власть должны перейти в его руки, а до того момента даже она сама не была уверена в том, что может выкинуть ее старший сын в порыве гнева.
Ей сообщили, что именно Чжао Юцянь убил своего отца.
— Мам, зачем ты слушаешь этого старого слугу? Хоть он и прослужил в нашем доме 34 года, Чжао Юцянь не стал бы использовать жизнь отца для разрешения внутренней конкуренции, не накручивай, — молвил Чжао Мань Янь.
— Но в последние годы твоего брата действительно будто бес попутал, порой я смотрю на него как на незнакомца…малыш Мань, я знаю, вы родные братья, но может случиться и так, что семейные дела встанут между вами, ты должен быть осторожен… — Бай Шаин все же верила словам того слуги.
— Я тоже кое-что должен сказать тебе…в ту ночь, когда умер отец…я был в его палате…
Конечно, он не стал говорить о том, что слышал, как Юцянь отдавал приказ отключить аппарат — он сказал матери, что находился рядом с отцом до последнего момента и держал его за руку.
— Пр. правда? — удивилась женщина.
Чжао Мань Янь рассказал ей это в таких подробностях, что она не могла не поверить, однако все равно оставалось что-то, беспокоившее ее.
— Конечно, правда. За мной следила Черная церковь, я не хотел ввязывать в это вас. Мам, успокойся, отношения между мной и братом не такие ужасные, зато другие кланы, почуяв нашу слабость, могут использовать это, чтобы атаковать нас.
— Да…тогда замечательно, я ведь правда верила в это…. Знаешь, порой мне было настолько тяжело, что хотелось умереть…ведь мы были такой прекрасной семьей, а теперь стали такими…. — Бай Шаин захлебывалась слезами.
Слова сына будто сняли тяжелый груз с ее души, и теперь ее глаза сами устремились к прекрасному ночному виду Венеции.
Узнав о болезни мужа, Бай Шаин пыталась внутренне приготовиться к тому, что ему оставалось жить недолго, но мысль о том, что это горе станет причиной кланового раздора, огорчала ее еще больше.
А сейчас…ее отпустили эти переживания. Как прекрасно, что у нее двое сыновей!
— Хватит думать об этом. Сейчас ты должна хорошо питаться и отдыхать, и тогда, возможно, через несколько лет увидишь внука или внучку. Я не думаю, что захочу заводить детей, если тебя не будет рядом, — улыбнулся Чжао Мань Янь.
Тут мать треснула его по лбу: «Что за бред? Ты должен подарить нашему клану восемь детей!»
