*Еааа*

– Пожалуйста, пожалуйста, убей меня.

– Ееааааа… Я больше не могу принимать это. Я правда больше не могу принимать это.

– Милорд, я был неправ. Я правда знаю, что я был неправ. Я умоляю тебя, пожалуйста, пожалуйста, убей меня. Пожалуйста, просто позволь мне умереть.

Сжигаемые и мучимые бушующим пламенем, люди из Особняка Чжао уже отказались от надежд на жизнь и начали умолять Чу Фэна убить их.

Однако Чу Фэн просто проигнорировал их просьбы.

В такой ситуации жалкие крики людей из Особняка Чжао становились всё более и более ужасающими, всё более и более нестерпимыми для слуха.

Однако, возможно, люди из Особняка Чжао были действительно напуганы Чу Фэном, но они были очень разумными в одном аспекте.

Несмотря на то, что их мольба была неэффективна, они не ругали Чу Фэна.

Однако даже в такой ситуации Чу Фэн всё равно продолжал игнорировать их.

На лице Чу Фэна не было никаких следов эмоций даже после этих криков.

Их боль была именно тем наказанием, которое Чу Фэн хотел им даровать.

– Чу Фэн, я думаю, ты должен просто убить их, – сказал Сун Си Чу Фэну.

Он на самом деле просил о снисхождении к людям Особняка Чжао. К слову, он не просил Чу Фэна пощадить их в этот раз. Вместо этого он только хотел, чтобы Чу Фэн позволил им умереть без таких страданий.

Однако оставалось, что Сун Си действовал мягкосердечно.

Вероятно, причина, почему Сун Си реагировал таким образом, была в том, что его мама, казалось, была в порядке. Однако он понятия не имел, что это просто казалась, что его мама была в порядке, но на самом деле не могла прожить и трёх дней.

Увидев поведение Сун Си, Чу Фэн позвал Сун Си в сторону и рассказал ему о ситуации его мамы.

Чу Фэн не смог бы скрывать это дело вечно. Вместо того, чтобы заставлять Сун Си испытать шок после этого потом, было лучше, чтобы Сун Си приготовился к этому.

По меньшей мере, знай он, что его мама не смогла бы жить намного дольше, Сун Си мог бы дорожить оставшимися днями, которые у него остались с его матерью.

– Чу Фэн, ты… ты не разыгрываешь меня, верно?

Сун Си не поверил в то, что Чу Фэн рассказал ему. Возможно, это было из-за того, что он не желал принимать правду. Несмотря ни на что, Сун Си на самом деле заставил себя улыбнуться.

– Похоже, что я шучу с тобой? – спросил Чу Фэн очень строгим голосом.

– Нет, – Сун Си покачал своей головой. В этот момент его вымученная улыбка исчезла.

– Они навредили твоей матери до такого состояния, но ты всё равно хочешь просить за них. Сун Си, когда ты сможешь положить конец своей мягкосердечности? – спросил Чу Фэн.

– Я был неправ, – Сун Си произнёс эти слова и затем притих.

Однако он молчал в течение короткого периода времени. После этого он снова заставил себя улыбнуться. Он не пытался снова просить о снисхождении к людям Особняка Чжао. Однако он также не просил Чу Фэна продолжать пытать их.

Вместо этого он повернулся, подошёл к своей матери и снова начал ухаживать за ней.

Сун Си стал весёлым и оживлённым. Он реагировал так, как будто был в порядке. Вероятно, он не хотел, чтобы его мать знала о своей ситуации.

Что касалось Чу Фэна, он также чувствовал, что было не к месту заставлять мать Сун Си продолжать слушать жалкие крики этих людей из Особняка Чжао.

В конце концов, это действительно влияло на состояние.

Таким образом, Чу Фэн решил увести Сун Си и его мать подальше от этого места. Что касалось людей из Особняка Чжао, Чу Фэн не беспокоился о них.

Причина этого была в том, что Чу Фэн полагал, что они в конечном итоге умрут, что никто не смог бы спасти их.

По возвращении туда, где жил Сун Си, Чу Фэн построил резиденцию в соответствии с первоначальным обликом резиденции Сун Си.

С этим Сун Си, его мать и Тётушка Цзин смогли бы снова жить вместе.

Чу Фэн не ушёл. Он планировал сопровождать мать Сун Си в её последние дни.

Прежде мать Сун Си была в коме всё время. Таким образом, она ничего не знала о Чу Фэне.

Она слышала только имя Чу Фэна за то время, пока её пытали в Монастыре Великой Горы.

Однако она понятия не имела о том, как Чу Фэн и Сун Си узнали друг друга.

Таким образом, она всё время задавала вопросы о Чу Фэне.

На второй день мать Сун Си вдруг сказала, что ей нужно что-то сказать Чу Фэну наедине, и сказала Сун Си и Тётушку Цзин выйти из комнаты.

Хотя никто не знал, что она задумала, никто не пошёл против её желаний.

– Владыка Чу Фэн, спасибо за то, что присматриваешь за моим мальчиком Си.

Мать Сун Си внезапно согнула колени. Она на самом деле планировала встать на колени перед Чу Фэном.

Увидев это, Чу Фэн поспешно двинулся, чтобы поднять её. Чу Фэн остановил её, чтобы она не опустилась перед ним на колени.

– Тётушка, что ты делаешь? – спросил Чу Фэн.

– Владыка Чу Фэн, пожалуйста, позволь мне встать на колени. Пожалуйста, я умоляю тебя, – увидев, что Чу Фэн не позволял ей встать на колени, мать Сун Си начала заливаться слезами.

Это был первый раз, когда Чу Фэн увидел плач матери Сун Си. Мать Сун Си отличалась от Сун Си. В то время как её развитие было очень слабым и она не путешествовала по миру, как Сун Си, она была гораздо более зрелой и собранной, чем он.

Даже когда мать Сун Си была замучена до такого состояния в Монастыре Великой Горы, даже когда Сун Си был полностью покрыт слезами, она не плакала ни в малейшей степени.

Чу Фэн был удивлён её внезапной реакцией. Он полагал, что должна была быть причина для этого.

– Тётушка, ты хочешь мне что-то сказать, верно?

– Давай, расскажи мне. В самом деле в этом нет нужды скрывать это, – сказал Чу Фэн.

После того как она услышала то, что Чу Фэн сказал, мать Сун Си больше не пыталась настаивать на том, чтобы встать на колени перед ним.

Она встала, села на сиденье и вытерла свои слёзы. Затем она сказала Чу Фэну:

– Я очень хорошо знаю, в каком состоянии моё тело. Я знаю, что я не смогу прожить долго.

– Владыка Чу Фэн, я надеюсь, что ты сможешь помочь моему мальчику Си с одной вещью. Это может быть очень чрезмерной просьбой от меня. Тем не менее ты единственный человек, о котором я могу подумать, который мог бы помочь ему, кто способен помочь ему.

– Тётушка, давай, расскажи мне об этом. Если это что-то, с чем я могу помочь, я определённо помогу.

– Если это что-то, с чем я не могу помочь, я также постараюсь помочь изо всех сил, – сказал Чу Фэн.

– Того, что ты сказал, более чем достаточно.

Услышав то, что сказал Чу Фэн, мать Сун Си наконец улыбнулась. Однако она не рассказала Чу Фэну напрямую о том, с чем она хотела его помощи. Вместо этого она встала, вышла за дверь и позвала Сун Си.

Только когда Сун Си вошёл в комнату, мать Сун Си начала медленно говорить Сун Си:

– Мальчик Си, мама знает, что она не сможет прожить долго.

– Мама, ты… – услышав эти слова, Сун Си сначала был поражён. Однако, увидев выражение облегчения у своей матери, его глаза начали увлажняться.

– Ты не должен горевать. Все однажды умрут.

– Мой мальчик Си уже совсем вырос. Мама очень счастлива. Просто, мальчик Си, как мужчина, ты не должен плакать так легко. Не плачь больше так много.

Мать Сун Си начала стирать слёзы на лице Сун Си.

– Мальчик Си перестанет плакать. Мальчик Си никогда не заплачет снова, – Сун Си яростно стёр свои слёзы. Но в уголках его глаз всё ещё были слёзы. Однако они не скатывались по его щекам.

– Другое дело. Видя тебя таким, мама может спокойно уйти.

– Тем не менее, мальчик Си, у мамы всё ещё есть желание, – сказала мама Сун Си.

– Мама, какое у тебя может быть желание? Скажи мне, я обязательно сделаю это для тебя, – сказал Сун Си.

– Я хочу быть похоронена вместе с твоим отцом, – сказала мама Сун Си.

– Похоронена вместе с отцом? Мама, разве ты не говорила, что не знаешь, куда мой отец ушёл?

– Нежели он уже мёртв? Но… как ты узнала это? – спросил Сун Си.

– Мальчик Си, мама солгала тебе, – сказала мама Сун Си в извиняющейся манере.