Поместье Моретон находилось в северо-западном углу Города Хаоса. Оно было большим, с роскошными, но мрачными серо-белыми зданиями.
Лампы только что зажгли. Слуги приходили и уходили тихими шагами, невыразительно, ни разу не обмениваясь взглядами.
В большом зале за большим столом из розового дерева сидела дюжина хорошо одетых людей. Перед ними стояли тарелки со стейком и икрой. Они держали руки на коленях. Никто не говорил; атмосфера была гнетущей.
Хрустальная масляная лампа освещала весь зал. Несколько слуг мрачно стояли в ожидании приказов.
Джеффри сидел во главе стола. Он посмотрел мимо своей жены, Дениз Маркиз, на своего второго сына, Сирила, чья голова была немного опущена. Затем он посмотрел мимо жены Сирила на своего первого сына, Ланса, который сидел прямо.
Даже его своенравный первенец не смел взглянуть ему в глаза. Джеффри нахмурился. Он посмотрел мимо своего внука, Микки, на девушку, сидящую далеко от него в вуали. «Сними это. Мы, Моретоны, не трусы».
Все посмотрели на девушку.
— Может, ей не нравится, что мы смотрим на ее красивое личико, — насмешливо сказала Герти. Она была хорошенькой девушкой лет 16, с сильным макияжем.
— Да. Она такая красивая, — согласилась сестра-близнец Герти, Герни, глядя на Глорию. Они выглядели почти одинаково.
— Я слышала, что она станет одной из самых красивых девушек в городе, — сказала Аврора, скривив губы в презрительной улыбке. Красная помада делала напудренное лицо еще бледнее. У нее было слишком много морщин для женщины 30 лет.
Глория молча сжала кулаки.
Сидевшая рядом с ней добродушная женщина выглядела встревоженной. Ее рот открылся, а затем медленно закрылся.
— Отец, ты должен позволить ей делать то, что она хочет, — вызывающе сказал Ланс, поднимая глаза на Джеффри.
— Пусть делает, что хочет? — Джеффри фыркнул. Он наклонился вперед и повысил голос. «Я позволил тебе делать то, что ты хотел, и посмотри, как это обернулось! Чертов учитель! Ты позоришь нашу семью!» Он остановился на мгновение. «Женщины всегда должны поступать так, как хотят мужчины. Это мужские аксессуары. Разумеется, если они найдут себе мужа».
Сирил взглянул на Ланса, усмехнулся и снова склонил голову, как послушный ребенок.
Аврора, Герти и Герни злорадно посмотрели на Глорию, как будто она была единственной женщиной в комнате.
Ланс поднялся на ноги. «В моей работе нет ничего постыдного. Я люблю преподавать. Я решил стать учителем по собственному желанию». Затем он взглянул на Глорию и повысил голос. «Женщины — это не мужские аксессуары. Они могут делать то, что можем делать мы. Я могу быть для тебя дураком, но такие дураки, как я, изменят мир!»
Глория посмотрела на своего отца, отказавшегося от титула наследника Джеффри, и внезапно нашла его достойным восхищения.
Джеффри рассмеялся. «Ты, должно быть, не в своем уме». Он откинулся на спинку стула, разочарованно глядя на своего первенца, в которого когда-то полностью верил. «Ты не смог бы изменить состояние болезни твоей дочери, если бы не родился в семье Моретон».
— Ты злишь отца, Ланс, — неодобрительно сказал Сирил.
— Я… — Ланс стиснул зубы и сдержал свои слова. Он постоял там какое-то время, а затем сел.
Руки Глории дрожали. Она выглядела так, будто сейчас она встанет.
Микки взял ее за руку и покачал головой. Хотя ему было всего 10 лет, он мог сказать, что его дедушка был очень зол. Он не хотел видеть, как ругают Глорию.
Джеффри бросил взгляд на свою еду и поднял нож и вилку. «Мир никогда не изменится. Богатые останутся богатыми, а женщины останутся бесполезными», — сказал он тихим, но уверенным голосом.
Лица остальных посветлели от облегчения; они тоже взяли ножи и вилки.
Внезапно Глория поднялась на ноги. «Я согласна с отцом, дедушка. Женщины не бесполезны. Я когда-нибудь докажу тебе это», — решительно сказала она.
Остальные замерли в шоке. Они никогда не думали, что такая кроткая девушка посмеет противостоять Джеффри.
Ланс повернулся и посмотрел на Глорию, как будто видел ее впервые.
— Извините меня. Я не голодна, — сказала Глория и быстро ушла.