— Ван Линь, когда ты вернулся… неужели ты принес с собой какого-то духа засухи?
Улыбнувшись, Ван Линь открыл дверь и ответил:
— Откуда я знаю. Когда я пришел, все так и было. Почему бы тебе не поспрашивать остальных, но если это дойдет до Старейшин, то у тебя могут быть проблемы, а то и допрашивать станут.
Чжан Ху энергично помахал головой и сказал:
— Нет уж, я не буду об этом говорить, а то все начнут меня расспрашивать, и если им не понравится мой ответ, я могу лишиться своего шанса на обучение.
Дальнейшее не волновало Ван Линя. Он вышел на улицу, где моросил слабый дождик. Отправившись по пустынной тропинке, он с беспокойством размышлял о том, что дальнейшее поглощение шариком воды может привлечь нежелательное внимание. Изначально он планировал прятать шарик в своей комнате, но передумал и решил, что спрятать его где-нибудь снаружи будет лучшим выходом.
Он отправился к месту, где обычно прятал свои горлянки. В этом месте было не так много света, да и людей здесь почти не бывало. Осторожно оглядевшись, нет ли хвоста, он быстро спрятал шарик.
Спрятав шарик, Ван Линь ощутил некоторое облегчение. Он решил дождаться, когда дождь закончится, а затем прийти и забрать шарик. Ещё раз оглядевшись, Ван Линь осторожно ушёл. Придя на пост, где раздавали обязанности, он уже собирался взять ведро, когда в дверь со скрипом вошел ученик Лю Синь, мотая своей желтой обезьяноподобной физиономией. Заметив Ван Линя, он сильно удивился и сразу же пришёл в восторг. Он выхватил ведро из рук Ван Линя:
— Разве это не брат Ван Линь? Как твоя поездка? Как твои родители? Ах, старшие так по тебе скучали.
Ван Линь был ошеломлен. Ему было прекрасно известно выражение лица Лю Сина, оно было похоже на лица его родственников, но он не мог понять, почему Лю Синь изменил свою манеру общения.
— Брат Лю, мои родители в порядке, не стоит о них беспокоиться. — Не зная причины такой любезности, Ван Линь был очень осторожен.
— Ах, братишка, ты каждый день начинаешь работать ни свет ни заря. Брат, ты должен знать, что заставить тебя наполнять водой по десять больших чанов, было шуткой, однако ты понял её слишком серьёзно. С этого момента тебе нужно наполнять лишь один чан в день, и даже если у тебя не получиться, ты можешь спокойно идти кушать. А если тебя будет кто-то доставать, просто скажи мне его имя и я позабочусь о нем! — Сказал с энтузиазмом Лю Синь.
На лице Ван Линя появилось странное выражение, и он нерешительно спросил:
— Старший, могу ли я для вас что-нибудь сделать?
Ученик Лю Синь сразу изобразил недовольное лицо и, притворившись разозленным, сказал:
— Младший, почему ты смотришь на других учеников как на чужих? Я действительно стараюсь быть вежливым с тобой, и я помогаю тебе с поручениями из добрых побуждений, ведь я человек слова. Сегодня идет дождь, так что отдохнуть сегодня будет хорошей идеей. Кстати, брат, несколько дней назад старейшина Сунь искал тебя, и раз уж ты вернулся, тебе стоит отчитаться перед ним. — С этими словами он покосился на Ван Линя, чтобы увидеть его реакцию.
Ван Линь слегка призадумался, и вдруг слабая улыбка появилась на его лице. Он понял причину такого отношения. После того как старейшина Сунь приходил ко мне, Лю Синь чего-то себе напридумывал и теперь пытается выслужиться передо мной. Он не стал разбираться с этим недопониманием. Заметив, как Лю Синь на него смотрит, он лишь выдохнул: — «Ох».
Увидев выражение лица Ван Линя, сердце Лю Сина дрогнуло, теперь он ещё сильнее убедился, что пусть этот парень какой-то оборванец, но видимо, он действительно смог привлечь внимание старейшины, иначе он бы не стал вести себя так высокомерно. По его мнению, это парень был способен затаить обиду, а затем устроить множество неприятностей, поэтому он решил позаботиться о будущем.
Он был безымянным учеником в течение тринадцати лет, и шесть лет был ответственным за распределение обязанностей, но он ещё никогда не видел, чтобы старейшина лично приходил, чтобы найти ученика. Было большой редкостью даже такие случаи, когда старейшина просто отправлял на поиски ученика внутреннего круга.
Не то чтобы он не учел такого варианта, что он просто чем-то прогневал старейшину, но никакой достоверной информации не было, поэтому он не стал рисковать. Так или иначе, он уже много лет находился в Секте Хэн Юэ и знал, насколько он был незначительным для секты.
Подумав об этом, он стиснул зубы, достал желтую бумажку из-за пазухи и передал её Ван Линю:
— Ах брат, увидев тебя в прошлом месяце, я проигнорировал тебя. Этот небольшой подарок ничего не стоит, прошу, прими его, а если нет…
До того как он успел закончить, Ван Линь выхватил желтую бумажку, пробежался по ней глазами и понял, что это тот же талисман Бессмертных, с помощью которого его отправили домой.
— Вы слишком добры ко мне, старший. Я прошу простить меня за грубость, но меня ждет старейшина. Я зайду завтра, чтобы продолжить разговор. — Сказал Ван Лин, незаметно ухмыляясь.
Лю Синь кивнул и с завистью сказал:
— Старейшина ожидает, так что поторопись.
Несмотря на внешнее спокойствие, внутри Ван Линя росли сомнения. Почему старейшина Сун искал его и что ему было нужно? С этими вопросами Ван Линь неторопливо направился к академии, продумывая разные догадки, но так и не смог ничего понять.
«Неужели он узнал о таинственном шарике?» — Ван Линь слегка призадумался, но решил, что если он не придет, это лишь разозлит старейшину и увеличит подозрения. Так или иначе, он всегда может изобразить непонимание, раз уж у него нет при себе шарика. Подумав об этом, он снова зашагал вперед.
Вскоре он пришел в академию. Его встретил юноша в белом одеянии с вопросом:
— Зачем ты пришёл сюда снова?
Ван Линь поднял брови и уже был готов заговорить, как вдруг издалека раздался голос. Это был голос старейшины Сунь:
— Быстро, приведи его ко мне!
Юноша в белом скривил губы и удивленно посмотрел на Ван Линя, тем не менее повел его к старейшине Сунь. Ван Линь тихо следовал за ним.
Подойдя к дому старейшины Сунь, юноша в белом откланялся, но перед уходом снова взглянул на Ван Линя со странным выражением лица.
Ван Линь начал немного нервничать. Он открыл калитку в сад и увидел, как из дома выходит старик. На его лице было множество морщин, однако, его глаза блестели и холодно осматривали Ван Линя.
