Прошло много времени с тех, пор как я ездил на «Порш Кайен».
Я посадил Ча Джи-хё на пассажирское сиденье, и когда мы отъехали, я у нее спросил:
— Тебя это не беспокоит?
— Нисколько.
Она была такой же, как и когда Мари цеплялась за меня все время по пути в Корею, она странным образом толерантна к таким вещам.
— Тебя странным образом не раздражают люди.
— Я не такой человек, который специально хотел бы проводить время одной. Плюс, она милая.
— Что?
Я на секунду не поверил своим ушам.
— Твоя младшая сестра, она милая.
Если она говорила, что Хён-Жи милая, то голова Ча Джи-хё была экстраординарным местом.
Машина быстро подъехала к дому Хён-Жи. Я отправил ей сообщение, чтобы она выходила, и она быстро выбежала.
— Брат!
— Не надо, таких речей.
— Ооооо…
Хён-Жи села на заднее сидение и дерзко вела себя супердружелюбно по отношению к Ча Джи-хё.
— Привет, ребята.
— Да, прошло много времени, мисс.
— Хе-хе, ты можешь просто называть меня Хён-Жи.
— Да, мисс Хён-Жи.
— О, ты можешь просто называть меня Хён-Жи. Мисс – это уже слишком.
— Понятно.
Я чуть не рассмеялся.
Всё потому, что в мгновение ее тон изменился на тот, каким разговаривал бы военачальник.
Хён-Жи, которая хотела близких сестринских отношений, выглядела немного угрюмой. В мгновение ока она стала солдатом этого высокопоставленного офицера.
— Хочешь что-нибудь поесть?
— Эм, по соседству с Пучхоном есть ресторанчик, который специализируется на пасте, и он открыт допоздна.
Я поехал в окрестности Пучхона.
Мы добрались до ресторана с пастой, сели и сделали заказ.
— О чем же ты хотела спросить, что так умоляла встретиться в такое время?
— Эй, а милая младшая сестра не могла соскучиться по своему братцу?
— Ты хочешь получить в лоб?
— Хе-хе, не смущайся. Разве ты не гордишься и не счастлив, что у тебя есть такая милая младшая сестра?
Я сжал кулак до такой степени, что у меня могли полопаться сосуды.
Мне пришлось серьезно постараться, чтобы сдержать свое раздражение.
Хён-Жи похихикала и сказала Ча Джи-хё:
— Брат такой. Он застенчив, поэтому не может быть честным. Должно быть, сложно тебе с ним встречаться, сестричка.
— Не особо.
— Хо-хо, ты такая же, как и он.
— Неужели? А я и не знала.
Пока мы ели, Хён-Жи начала расспрашивать о том, о сем, относительно нас, и я смутилсяю
С присущей ей особой дерзостью Ча Джи-хё с легкостью врала, и это меня поразило.
И учитывая это, отношения между мной и нынешней Ча Джи-хё были очень неопределенными.
Столько всего случилось, но всё потому что я чувствовал, что мы на самом деле не встречались.
Скорее, было ощущение, что мы просто взобрались на холм и спустились с него, и всё.
— Братец, честно говоря, на самом деле…
Теперь Хён-Жи, наконец, перешла к тому, почему она хотела встретиться.
— Говори.
— Хе-хе, на самом деле я много думала о своем будущем.
— Если ты провалишься по всем пунктам, допустимым для работника в первые полгода, то это понятно.
— Хм! Не переворачивай мои слова, послушай меня по-настоящему.
— Ладно, ладно, продолжай.
— Ладно. Я много думала, и человек должен делать то, что у них хорошо получается. Поэтому я подумала: «А какие у меня таланты и наклонности, какой жанр я бы предпочла?»
— И?
— И просто так случилось, что моя подруга Джи-хен кое-что мне рассказала.
— И что же это?
— Девочка, которую она знает, открыла онлайн-магазин и зарабатывает кучу денег.
— …
— Поэтому я подумываю о том, чтобы тоже открыть онлайн-магазин вместе с Джи-хен.
— Это твоя наклонность?
— Ага! У меня на самом деле убийственное чувство стиля.
У меня пропал дар речи.
Это ребенок не мог найти работу, а теперь она еще и из рассудка выжила.
Кто-нибудь открывает интернет-магазин?
И ее единственный аргумент заключается в том, что она думает, что у нее хороший вкус?
— Но чтобы делать что-то подобное нужен стартовый капитал, много денег. Поэтому я подумала… хе-хе, может быть, братец, ты мог бы инвестировать…
Я взял свой смартфон.
— Братец?
Я твердо набрал цифры и нажал кнопку вызова.
Пошли гудки.
— Братец, эм, кому ты сейчас звонишь?
Я просто проигнорировал вопрос испуганной Хён-Жи и приложил смартфон к уху.
— Алло?
Холодный голос, не хуже, чем у Ча Джи-хё, раздался на другом конце провода.
— Сестра, это я.
— Ты вернулся в Корею?
— Да, я вернулся сегодня. Но я сейчас разговариваю с Хён-Жи…
— Ааааа! Братец!
Побледнев, Хён-Жи вскочила со своего мест и завизжала.
Делала она так или нет, но я все равно продолжал разговор.
— Она говорит, что хочет открыть интернет-магазин, и просит меня инвестировать в него деньги.
— …где ты?
От холодного голоса сестры у меня практически замерзло ухо.
— Ресторанчик с пастой на окраине Пучхона.
— Отправь мне сообщение с адресом. Я выезжаю прямо сейчас.
— Ладно.
Я повесил трубку и написал сообщение сестре.
Лицо Хён-Жи было охвачено ужасом. Потом голосом, полным печали и негодования, она начала на меня кричать:
— Братец, это уже слишком! Как ты мог!
— Хорошо об этом подумай. Если это то, о это твое искреннее решение, начни с того, что убеди старшую сестру. Если она одобрит, я дам тебе денег.
Дело было не в том, что я считал, что те деньги, которые гниют в швейцарском банке, были слишком драгоценными, что давать их ей. Я беспокоился только о твоем психическом состоянии, мое дитя.
— Ты думаешь, сестра будет случать меня? Она просто поджарит меня до хрустящей корочки вместе с мамой!
— Это всё только ради твоего блага, ты думаешь, она будет тебя к чему-то принуждать, не учитывая того, что ты хочешь? Убеди старшую сестру аккуратно и решительно, чтобы заручиться ее одобрение, покажи мне, что ты можешь это сделать.
— Сестра ужасная! Она просто наорет на меня!
— Честно говоря, глядя на твою нынешнюю ситуацию, когда ты не можешь найти работу, у мамы есть магазин, и он тебе не нужен, то это звучит так, будто ты используешь интернет-магазин, чтобы выбраться из своего затруднительного положения.
— …
Хён-Жи надулась.
Я вздохнул и похлопал Хён-Жи по голове.
— Поэтому я и говорю, докажи это. Если ты в самом деле так и хочешь сделать и будешь там работать, братец поможет.
— Как угодно!
Она захныкала, а потом начала плакать.
Мы ушли из ресторана и разговаривали в ближайшем круглосуточном кафе.
Потом приехала сестра.
— Хён-Жи.
Как только приехала старшая сестра, она начала говорить холодным тоном.
Хён-Жи вся напряглась и, словно рядовой, встала по стойке смирно, как только она сказала.
— Пойдем. Нам нужно откровенно поговорить с мамой.
— О, ладно.
Хён-Жи едва собрала все мужество в кулак и вышла вслед за старшей сестрой.
Вот так старшая сестра забрала создателя проблем в нашей семье и исчезла.
В кафе остались только Ча Джи-хё и я.
Я вздохнул и сказал Ча Джи-хё:
— Я бы хотел быть, как она, и мучиться и размышлять о банальных вещах. Для нее это всё очень серьезно, я уверен, но очевидно, что у нее спокойная жизнь.
По крайней мере это не были вопросы жизни и смерти, кого убивать, а кого нет.
Потом Ча Джи-хё сказала:
— Я завидую.
— Да? Я тоже завидую этой идиотке.
— Я тебе завидую.
— …мне?
— Думать о чем-то вместе и плакать и смеяться вместе, я этому завидую. Наверное, вот это каково иметь семью. Прошло слишком много времени, что я забыла это чувство.
— Ах…
Потом я снова вспомнил, что она потеряла родителей, когда была совсем маленьком, и она была одна.
Когда она говорит, что Мари и Хён-Жи милые, она, должно быть, говорит об этом ощущении.
— Я очень желаю тебе счастья, мисс Джи-хё.
Было ли это чересчур невпопад.
Но я сказал это так честно, как будто признался в любви.
Ча Джи-хё посмотрела на меня, а потом улыбнулась.
«Ах!»
Я удивился.
Я думаю, Ча Джи-хё впервые улыбнулась и открыто показала свою улыбку.
— К счастью, за свою жизнью я нашла две вещи, которые принесут мне счастье.
— И что же это?
— Об одной из них ты узнаешь завтра или послезавтра, скоро в общем.
— А вторая?
— Вот это.
Ча Джи-хё протянула руку ко мне.
Она погладила меня по щеке и сказала:
— Прямо сейчас ты узнаешь, когда мы вернемся домой.
Я был потрясен до глубины души.
Эта женщина тоже знает, как потрясти мужчину.
После этого дня наши отношения определенно изменились.
Сначала она взяла свои вещи, которые были в гостевой комнате, и перенесла их в мою спальню. Мы вместе уснули и проснулись на утро вместе.
То, как она вела себя по отношению ко мне и как разговаривала со мной, не изменилось, но по крайней мере, несмотря ни на что, когда я держал ее или целовал, она принимала это всё.
И я мог прочесть чуть лучше ее чувства, спрятанные за ничего не выражающей маской.
Она не была такой женщиной, как Мин-жонг с ее сопливыми нежностями и проявлениями любви, но я был этому рад. Рядом с ней я чувствовал, что такое счастье.
И потом я понял, какая вторая вещь приносила счастье в ее жизнь.
Однажды Ча Джи-хё сказала, что у нее дела, надо было позаботиться об оставленном доме, и она вернулась на белом «Ламборджини».
— Я заказала ее несколько недель назад, но понадобилось больше времени, чем ожидалось.
От необычной роскоши «Ламборджини» у меня челюсть упала на пол.
Она купила ее, продав трофеи от Виверны, которые я ей подарил.
***
Большой и роскошный особняк.
От входа в особняк, окруженный стальными прутьями, до широко раскинувшейся на переднем дворе лужайке было полным-полно охранников в черных костюмах.
Передний двор.
Ли Чанг-ви вышел из машины и проскользнул внутрь, оглядываясь на неприступную сцену позади него.
«Понаставил пугал».
Пытался ли он выглядеть опасным, поставив повсюду всех этих бесполезных охранников?
Вот о чем думал Ли Чанг-ви, когда свирепо и цинично улыбнулся.
— Открывайте, — холодно крикнул Ли Чанг-ви.
Охранники узнали его и открыли ворота.
Ли Чанг-ви уверенно вошел, и его снова остановили охранники у ворот.
— Мы должны будем сначала вас досмотреть.
— Это лишние хлопоты.
— Извините. Но мы должны досмотреть…
— Отвали.
— Прошу прощения?
Паак! Пак!
Словно отогнав муху, Ли Чанг-ви дважды щелкнул запястьем. Двое охранников за одну секунду отлетели в одну сторону.
— …!
— Чт, что?!
Удивленные охранники инстинктивно потянулись внутрь своих пиджаков и достали пистолеты.
— Кук, кук.
Ли Чанг-ви усмехнулся.
*Паат!*
Голубая аура взмыла вверх и окутала всё его тело.
Охранники не смогли собраться с духом и нажать на курок, они медлили.
Противником был Ли Чанг-ви. Важная фигура, которая в прошлом много раз входила в эту резиденцию.
— Отойдите в сторону. Если встанете на пути, я вас всех убью.
Вот так Ли Чанг-ви прошел.
У входной двери он оттолкнул охранника, который пытался его остановить, и без стука открыл дверь.
— Ли Чанг-ви? Зачем ты поднял столько шума?
В кресле-качалке сидел тучный старик с белой бородой и хмурился.
Это был тот старик, который в прошлом бросил в Ли Чанг-ви бутылкой с алкоголем.
— Да я не в первый и не во второй раз к тебе прихожу, эта процедура, чтобы войти была слишком хлопотная.
— …
Старик почувствовал тревогу от дерзкого поведения Ли Чанг-ви. Из-за этого вместо того, чтобы рассердиться, он отнесся к нему спокойно.
— Понятно. Думаю, ты прав.
— Спасибо за понимание.
— Как дела у Хейсинга? Почему я ничего слышал от Хейсинга?
— Хейсинг мертв.
— Чт, что?
Старик сразу же поднялся из своего кресла-качалки.
— Он провалил миссию и умер во время нее.
— Тогда… насколько же велик урон, нанесенный пиратскому флоту…
— Члены пиратской группы, вернувшейся на пиратские острова, тоже все погибли.
— …?!
Лицо старика стало белым, словно простыня, и он качнулся назад в свое кресло.
Ли Чанг-ви продолжил:
— По их возвращению, казалось, они встретились с неопознанным нападающим. К сожалению.
Ли Чанг-ви улыбался как дьявол.
— Ухх…!
Лицо старика исказилось от страха.