— Только не говори мне, что информацию о пурпурных липах распространил ты? – Мо Фань вопрошающе смотрел на Тун Шана.

— Да, это сделал я. Естественно, появление горцев я предвидеть не мог. В этой ситуации я просто пустил слух о денежном вознаграждении для тех, кто отыщет пурпурные липы, и охотники сами толпами прибыли сюда для выполнения опасной миссии, — Тун Шан абсолютно не чувствовал себя виноватым в содеянном и говорил все это как само собой разумеющееся.

— Твою ж мать! – разъяренный Мо Фань подпрыгнул на месте, ударив Тун Шана в живот.

Тун Шан является официальным чиновником, поэтому перед лицом служащих вроде Не Лэншаня и остальных он чувствовал себя в безопасности и явно не ожидал, что Мо Фань может выкинуть такой трюк.

Тун Шан от такого удара покатился в сторону дерева и ударился о камень. В результате, у него выпал зуб, а изо рта потекла кровь!

— Ты! Умереть хочешь?! – закричал Ван Дако, указывая на Мо Фаня.

Несколько военных окружили мага, вперив в него свой воинственный взгляд.

Оставшиеся же несколько представителей правительства спешно побежали к Тун Шану.

Тун Шан вытер рукой кровь у рта, взгляд его теперь был озлобленным. Расталкивая столпившихся вокруг него людей, он прошел к тому месту, где был совсем недавно: «Мо Фань, этот удар я приму, так как это была действительно моя ошибка, я неправильно оценил ситуацию с горцами, и стерплю этот удар за всех погибших. Однако если ты встанешь у меня на пути, я более не буду к тебе снисходителен, даже несмотря на то, что ты – чемпион всемирных состязаний и спаситель Сианя!»

Тун Шан махнул рукой, давая военным указ не нападать.

— Да даже если ты занимаешь официальный чин, по твоей вине погибло слишком много людей. Я думаю, действительно будет достаточно, если ты официально принесешь извинения! – Пиона тоже явно была недовольна поведением этого Тун Шана.

— Эй, да вы кем себя тут возомнили, что выставляете условия господину Тун Шану? – взбесился Ван Хуа, который затем повернулся к Ван Дако, — дядя, Вы же поддерживаете начальника Тун Шана?

— Насчет этого мне нужно переговорить с остальными представителями ассоциации, — ответил Ван Дако.

Ван Дако представлял самую крупную магическую ассоциацию Яньтая. Он действительно думал о том, что если город будет развиваться, то магов будет больше, ведь положение их ассоциации явно уступало магической ассоциации Пэнлая.

Не Лэншань хоть и является военным, отнюдь не относится к тем людям, что принимают ключевые решения по поводу безопасности города.

Если Тун Шан предложит этот план, то главные военные командующие могут с ним согласиться.

Не стоит и говорить о том, что у многих людей начинают течь слюнки при упоминании священной пурпурной липы, а теперь, когда главный повелитель-гегемон мертв, глупо было бы упускать такую возможность.

— Самая главная битва только начинается. Ради благополучия Яньтая не нужно жалеть крови. Необходимо сделать так, чтобы кровь этих людей была пролита не зря, а во имя славы родного города! – продолжил свою речь Тун Шан.

Офицеры явно шли у него на поводу и яро поддерживали его слова.

Не Лэншань ничего не говорил. Если уж в конце будет решено внести эти территории в качестве городских, а также присвоить это священное дерево – то так тому и быть.

Против этого правительственного служащего Тун Шана у Мо Фаня не было каких-либо эффективных методов: ну расскажет он об этом Чжу Мэну или председателю Шао Чжэну, и что же он им выскажет в качестве причин? Что все эти охотники пришли сюда на свой страх и риск по собственному желанию, а значит, все их смерти лежат на их же плечах? А Тун Шану хорошо, он может отмазаться тем, что разрешил критическую ситуацию с горцами посредством охотничьих отрядов.

Эти охотники должны еще быть ему благодарны!

Еще до того как информация о горцах распространилась, и Мо Фань направил учителя Гао сообщить обо всем правительству, уже нашлись охотники, которые оповестили их. Мо Фань сумел убить второстепенного главаря горцев – и никак иначе повлиять на это дело он больше не мог.

— Мо Фань, забей уже. Это дело Яньтая, — сказал Чжао Мань Янь.

— Не Лэншань, у меня есть просьба. Если вы все же отыщите в кроне этого дерева этот тотемный символ, сфотографируй, пожалуйста, для меня, — Мо Фань даже в такой напряженный момент не забывал о тотемном деле. Он вытащил изображение тотемной печати и показал его Не Лэншаню.

— Хорошо, — охотно согласился тот.

— Да, кстати, во время исследования дерева будьте предельно осторожны. Эта священная пурпурная липа не так проста, как может показаться на первый взгляд, — искренне произнес Мо Фань.

— Если у вас какие-то доказательства того, что здесь может быть небезопасно, то их нужно предоставить, тогда этот план не получит одобрения заседателей, — Не Лэншань понимал, что обеспокоенность Мо Фаня не может быть безосновательной.

— У нас их нет, — ответил Мо Фань.

Не Лэншань тоже больше ничего не произнес.

Он понимал, что мнение такого мага как Мо Фань обязательно нужно учесть, однако он также не мог идти против высокопоставленных лиц города и уезда.

…………

— Господин Тун, тела некоторых магов не могут быть восстановлены, — сообщил один из офицеров.

— Даже если тяжело, останки все равно нужно собрать, не оставлять же их здесь просто так! – Тун Шан явно не был идиотом и прекрасно понимал, если уж он планирует заполучить всеобщее уважение, нужно с почестями похоронить всех погибших.

— Дело не в этом… — офицер только хотел было пояснить ситуацию, как стороны кроны священной липы раздался странный звук.

Жаворонки как-то странно начали взлетать, издавая крики.

— Что эти птицы вытворяют? Они же не собираются нас прогонять отсюда? – усмехнулся Тун Шан.

Эти птички относятся к низшим существам, обитающим на дереве, и их силы даже не приравниваются к мощи существ уровня слуги. Даже если их очень много, разогнать их силами военных точно не составит труда.

Другое дело – семицветные жаворонки, их сила сродни мощи горцев, и они обитают ярусом выше ящеро-тигров, примерно на высоте четырех тысяч метров.

— Ладно, не обращаем на них внимание. Главное, чтобы они не начали атаковать нас. А, те семицветные жаворонки возвращаются. Не знал, что они настроены так враждебно к горцам, они гнались за ними так долго, — сказал Тун Шан.

— Да! Они убили практически каждого сбежавшего горца, облегчив нам работу и сэкономив кучу времени, но, к сожалению, вскоре нам придется начать бой и с ними, — молвил командующий Сунь.

— Они же настроены к людям дружелюбно! Только вот их крик ужасно надоедает! – недовольно произнес Тун Шан.

Он планировал как можно скорее отправить Не Лэншаня и остальных на исследование священной липы, чтобы заранее знать, какие существа там обитают. Ведь так можно заранее подготовить военных для битвы.

…………

У склона корней дерева бил источник. Капли попадали на плечо охотницы, которой было явно за тридцать лет. Вода с ее предплечья лилась уже кровавой.

Охотница с улыбкой обернулась, и тепло посмотрела на мужчину: «В этот раз мы действительно можем хорошо заработать. Сможем жить припеваючи два года, ничего не делая. Я постоянно думаю о малышке Дунся, мы должны хорошенько о ней позаботиться».

— Да. Можем отдохнуть год, заняться вплотную культивированием, возможно, даже будет возможность совершить прорыв на высокий уровень. Даже если будут преграды, больше не придется выносить такое. Я уже связался с семейством Люй, с ними наша жизнь будет стабильной! Да и у малышки Дунся будет больше возможностей, и ей не придется зализывать постоянно свои раны, как это делаем мы, — улыбался Дун Цзяли.

Охотница тяжело кивала головой, и в этот момент у нее над головой раздался звук.

Она невольно насторожилась, однако, увидев, что это возвращаются семицветные жаворонки, что догоняли горцев, спокойно вздохнула.

— Так это они. В этот раз они действительно сослужили хорошую службу, — улыбалась охотница, — помнится, что Дунся тоже вскармливала жаворонка, думаю, он принесет удачу.

Видя, что жаворонки приземляются, она вытянула недоеденное печенье, пытаясь дружелюбно подозвать птицу.

Жаворонок приземлился в двух метрах от женщины, встрепенулся, тяжело взмахнул крыльями и яростно направился прямо на нее!

— Осторожно! – Дун Цзяли почуял опасность и выпустил святую стену, чтобы защитить Цин Шу.

Цин Шу от страха попятилась назад: если бы не магия света, жаворонок вонзился бы в ее тело. Она не могла поверить, что обычно столь дружелюбная птица атаковала ее, что же она могла сделать такого, что разозлило эту птицу?