Победитель король, а проигравший преступник.
Этот момент, когда Чу Фэн получал всеобщую похвалу, восхищение, и бесконечную почесть, был самым тёмным моментом в жизни Юань Цина.
Мало того, что Юань Цин потерял свою честь и сияние жизни, он также стал причиной смерти пяти Наполовину Боевых Императоров Монастыря Ориона. Можно было сказать, что он создал огромное бедствие, и стал великим грешником.
Кроме того, его предыдущее поведение было несравнимо эгоистичным. Из-за своей большой репутации, он решил не принимать во внимание чувств к соученикам. Он чётко заявил, что он присоединится к Дивизиону Ориона, и всё же, он решительно отказался от своих соучеников в момент, когда получил приглашение Дивизиона Пытливых Небес, и стал вместо этого членом Дивизиона Пытливых Небес.
В этот момент многие из его соучеников из Монастыря Ориона уже были недовольны его решением. Однако, из-за его таланта и значения, которое он принёс Монастырю Ориона, никто не решил сказать ничего об этом. Однако они очень хорошо знали в своём сердце, что если придёт день, когда он должен будет потерять всё, чем он обладал, тогда люди из Монастыря Ориона обязательно придут принять ответные меры против него.
И прямо сейчас был именно тот момент, когда он потерял все свои силы.
В этот момент он мог чётко ощутить, что в то время, когда большинство взглядов толпы были сосредоточены на Чу Фэне, было бесчисленное количество глаз, сосредоточенных так же и на нём. Те взгляды были наполнены ненавистью и жаждой убийства. То, что заставило его сокрушаться больше всего, это то, что все взгляды исходили от соучеников, людей из Монастыря Ориона.
В этот момент Юань Цин стиснул свои кулаки в тишине. С большим усилием он поднял голову и повернул взгляд в сторону Чу Фэна. Он знал, что причина, почему он, Юань Цин, достиг нынешнего состояния, была полностью в Чу Фэне.
– Чу Фэн, я признаю, что всё это потому, что я ложно утверждал, что твои достижения – мои собственные. Однако я не знал, что ты являешься тем, кто на самом деле достиг всех тех почестей.
– Кроме того, это не я был тем, кто сознательно утверждал, что те почести и достижения мои собственные. Независимо от того, было ли это то время, когда я вышел из Бессмертного Пруда Древней Эпохи, или момент Соревнований Командира, всегда была толпа, которая верила, что всё было сделано мной.
– Такого рода честь, такого рода слава — соблазн для всех, не говоря уже обо мне, кто мог бы сопротивляться этому?
– Однако, сейчас, когда я думаю об этом: как могло всё это быть случайно? Я понял теперь, что это было ловушкой, ловушкой с самого начала.
Наконец, Юань Цин взорвался. Перед неизбежной катастрофой, он решил бросить всё в сторону. Не боясь ничего, он указал на Чу Фэна и закричал безумно:
– Чу Фэн, скажи мне, ты поставил мне ловушку с самого начала? Ты не только желал атаковать меня, Юань Цина, ты также желал атаковать наш Монастырь Ориона. Ты тот, кто подлый до крайности.
– Ха…
Видя Юань Цина таким, Чу Фэн не ответил. Вместо этого он только слегка посмеялся. Что касалось его смеха, он был необычайно пренебрежительным.
Когда вещи достигли этой точки, какая польза была говорить о таких вещах? Кто мог бы быть убеждён теми словами? Юань Цин на самом деле думал, что он мог развернуть столы таким методом? На самом деле, это было слишком глупо.
Так, для Чу Фэна Юань Цин был слишком слаб, и просто не обладал квалификацией бороться с ним.
– Юань Цин, заткни свой рот. Презренный и бесстыдный человек – это ты! Человек, который схватил чужие достижения – тоже ты! Человек, вроде тебя, недостоин осуждать Чу Фэна.
– Юань Цин, катись из Горы Бирюзового Дерева. Ты не достоин быть учеником Горы Бирюзового Дерева.
В то время, как Чу Фэн не обращал внимания на Юань Циня, остальные не могли наблюдать, как Юань Цин продолжал говорить. В этот момент много людей желало примазаться, чтобы подружиться с Чу Фэном.
Таким образом, просто не было нужды Чу Фэну говорить, и не нужно было, чтобы кто-то из тех людей, кто дружил с Чу Фэном, говорил что-то, так как уже были многие ученики, что уже начали рычать на Юань Цина, как дикие псы.
Столкнувшись с атакой шторма слюны, выражение Юань Цина стало чрезвычайно гадким. Он больше не мог ничего сказать. Даже если он был бесстыдным, даже если он не боялся смерти, для него было всё ещё чрезвычайно трудно терпеть такого рода давление.
– Юань Цин, прямо сейчас, я, со своим статусом старейшины управления, безоговорочно изгоняю тебя из Горы Бирюзового Дерева. Есть ли что-то, что ты хочешь сказать? – именно в этот момент сказал Старейшина Вэй. В то время как его голос был не очень громким, он был чрезвычайно энергичным и очень внушительным. Его простые слова стали причиной того, что толпа была ошарашена.
На самом деле то, что кто-то вроде Юань Цина, будет изгнан из Горы Бирюзового Дерева, было чем-то, что случилось бы рано или поздно. Однако если Старейшина Вэй должен был лично изгнать Юань Цина в этот момент, тогда это привело бы к подозрениям, что он помогал Чу Фэну.
И всё же, он сделал именно это. Что это означало? Это означало, что он намеренно говорил всем, что помогал Чу Фэну.
– Аааа…
– Я, Юань Цин, обижен даже в смерти!!!
Именно в этот момент Юань Цин на самом деле зарычал. Немедленно после этого его тело начало покрываться выпуклостями. В конце концов, со звуком «бах», он взорвался.
Как старейшины Монастыря Ориона, Юань Цин совершил суицид. Хотя его суицид стал неожиданностью, это было чем-то, что люди ожидали, что может случиться.
В конце концов, с тем, что случилось сегодня, Монастырь Ориона определённо ненавидел Юань Цина до костей. Даже если бы Юань Цин жил, люди Монастыря Ориона не позволили бы ему уйти. Таким образом, его акт суицида был на самом деле разумным поступком.
– Этот ублюдок на самом деле убил себя? Он действительно отделался слишком легко.
Конечно же, после того, как Юань Цин умер, другие люди проявили большую реакцию на это. Однако ученики и старейшины Монастыря Ориона скрипели зубами от ярости. Изначально они планировали преподать Юань Цину урок, с тем, чтобы выразить ненависть со своих сердец. Однако этот шанс исчез перед ними.
Смерть Юань Цина не принесла большого потрясения. Вскоре все взгляды сдвинулись обратно к Чу Фэну.
Сегодня Чу Фэн не только вернул всю честь и славу, которая принадлежала ему от Юань Цина, он также расширил эту честь в несколько раз, и заставил многих учеников почувствовать благоговение к нему.
Фактически, это были не только люди в Бессмертном Пруду Древней Эпохи, кто был сосредоточен на Чу Фэне. Был другой человек, который сфокусировался на Чу Фэне. Что касалось этого человека, он был расположен в тысяче миль от Бессмертного пруда Древней Эпохи, на вершине древней башни. Что касалось того, кем он был, он был величайшим существом Горы Бирюзового Дерева, её нынешним главой, Дугу Синфэном.
– Этот Чу Фэн на самом деле редкий саженец, – сказал Дугу Синфэн.
– Владыка Директор, это действительно Чу Фэн тот, кто сделал всё это? Это правда, он активировал Бессмертную Иглу Древней Эпохи? – Безумный Убийца Тоба не знал, что именно случилось в Бессмертном Пруду Древней Эпохи. Таким образом, он не был уверенным, была ли создана золотая молния в далёком небе запуском Бессмертной Иглы Древней Эпохи, и мог только спросить Дугу Синфэна для подтверждения.
– Это, в самом деле, Чу Фэн сделал всё это. Этот ребёнок беспрецедентный гений, надежда нашей Горы Бирюзового Дерева, – Дугу Синфэн немедленно дал Чу Фэну неимоверно высокую оценку. Это было самой высокой оценкой, что он когда-либо давал ученику.
Услышав оценку Дугу Синфэна, выражение Безумного Убийцы Тобы слегка изменилось. Однако это изменение в состоянии его разума длилось момент. Немедленно после этого он спросил:
– Владыка Директор, в таком случае, как Хуань Хай и остальные действуют прямо сейчас? Разве они не дали клятву, что их жизни на кону? Может ли быть возможным, что…
– Они уже совершили суицид. Даже Юань Цин был не в состоянии выдержать давление и убил себя на месте. Это было очень большой потерей для Монастыря Ориона, – ответил Дугу Синфэн.
– Ему на самом деле удалось затравить пятерых старейшин уровня Наполовину Боевого Императора до смерти. Этот Чу Фэн на самом деле дерзкий. Он должен знать, что пятеро Наполовину Боевых Императоров не малая потеря для нашей Горы Бирюзового Дерева, – услышав, что Дугу Синфэн сказал, Безумный Убийца Тона говорил с обидой.
– Нет, даже пятеро старейшин уровня Наполовину Боевого Императора сильно хуже многообещающего ученика. Кроме того, даже если это потеря, это то, что они навлекли на себя.
– Как старейшины, они использовали свой авторитет, чтобы подавить ученика. В конце концов, они вместо этого были затравлены до смерти названным учеником. Это означает, что они обладали худшей силой и навыками, в сравнении с противником. В тоже время, это также смогло показать нам, какой удивительный Чу Фэн.
– Ученик, который только вступил в Гору Бирюзового Дерева, сумел затравить старейшин уровня Наполовину Боевого Императора до их смерти. Случалась ли такая вещь когда-либо прежде? – спросил Дугу Синфэн.
– Никогда прежде, – покачал головой Безумный Убийцы Тоба.
– Однако этому Чу Фэну удалось сделать это. Действия этого ребёнка чрезвычайно властные. Во всех манерах, это было наполнено изнурительными усилиями, которыми никакой обычный человек не обладает. Однако, в момент, когда он действует, он очень спокойный и невозбуждённый, как опытный индивид. На самом деле это что-то, что я никогда не видел прежде, – Дугу Синфэн снова похвалил Чу Фэна.
– Владыка Директор, я никогда не видел, чтобы ты давал ученику такую высокую оценку прежде. Что ты планируешь делать с этим Чу Фэном? – спросил Безумный Убийца Тоба со сложным выражением на лице.
– В то время, как мы можем игнорировать всех других учеников, выращивание этого Чу Фэна должно быть подчёркнуто, – сказал Дугу Синфэн.
