Выслушав эту историю, Ди Фуйи потерял дар речи: «Ты ведь не будешь такой безжалостной, правда?»
«Трудно сказать, — медленно произнесла Гу Сицзю. — Тебе лучше не умирать у меня на глазах. Иначе я заставлю тебя выползти из могилы и ущипну за шею…»
Ди Фуйи потерял дар речи.
Гу Сицзю вдруг посмотрела на него: «В любом случае, зачем нам обсуждать такую печальную тему?»
Ди Фуйи снова потерял дар речи: «Эй, а разве не ты рассказывала мне все эти истории?»
Гу Сицзю высморкалась: «Ты сам меня заставил …»
Она чувствовала, что их разговор уходит в сторону, и быстро сосредоточилась на важной вещи: «Хорошо, давай прекратим говорить об этом. Расскажи мне о своем физическом состоянии, неужели нет никакой возможности восстановиться?»
«Да».
«Я думала, что ты все еще обманываешь меня, даже после того, как узнала твою личность. Поэтому я не говорила Лонгу Сийе о твоей болезни. Я думаю, что будет лучше, если он посмотрит тебя завтра».
Ди Фуйи прищурился: «Мы не можем позволить ему узнать мою личность».
«Ты боишься, что он отомстит тебе? На самом деле, ты слишком волнуешься. Лонг Сийе не из таких людей. Он всегда справедлив и профессионален. Он не будет затрагивать свои личные чувства, когда речь заходит о медицинских знаниях…»
«Я знаю, я тоже его знаю. Но, Сицзю, я чувствую, что с ним что-то не так»,— Ди Фуйи поделился своими мыслями.
Он знал характер Лонга Сийе так же хорошо, как знал самого Лонг Сийе – а они знакомы уже сто лет. Однако он чувствовал, что Лонг Сийе немного изменился с тех пор, как они виделись в последний раз. Конечно, это было основано просто на его шестом чувстве, и он не мог сказать, что именно было не так с повелителем в этот момент.
Гу Сицзю была ошеломлена: «Но я этого не почувствовала… на самом деле люди меняются время от времени, и мы не можем быть одним и тем же человеком вечно. Это нормально, пока главные черты характера остаются прежними».
Ди Фуйи решил больше ничего не говорить.
На самом деле он прожил намного дольше ее и был более осведомлен, чем она, и поэтому больше знал.
Оба они были очень осторожными людьми, и все, что они обсуждали, было в высшей степени конфиденциально. Поэтому им нужно было шептаться друг с другом или посылать направленный звук, даже если они оба были под одеялом, чтобы другие люди не могли услышать их разговор, если намеревались подслушать то, о чем они говорили.
Гу Сицзю не могла поверить, что они просто болтают под одеялом, хотя они были врозь уже больше года.
Их головы и тела были так близко друг к другу, что они даже чувствовали запах дыхания друг друга. Тогда они впервые поняли, что одеяло может быть таким теплым. Это было так, словно тепло проникло в их сердца.
Они поняли, что могут быть очень счастливы, просто болтая друг с другом. Конечно, впереди их ждало еще много проблем. Например, сморщенное тело Ин Яннуо и безумный ученый (он же Лонг Фан), который прятался…
Однако сегодня Сицзю хотелось просто обнять Ди Фуйи и поговорить с ним. Возможно, было бы лучше, если бы она могла поцеловать его, а также воспользоваться им.
Хотя он все еще был маленьким мальчиком, ей казалось, что она, наконец, нашла кого-то, кто поддержал бы ее — как потерянная лодка, которая наконец нашла гавань. Сама того не зная, она заснула, все еще обнимая его.
Ди Фуйи лежал в ее объятиях, и он мог поспорить, что она обнимала его, как будто он был ее куклой Барби.
Он раньше спал в разнообразных местах, но это был первый раз, когда он спал в объятиях девушки. Возможно, четверо его посланников были бы крайне шокированы, если бы стали свидетелями этой сцены…
Даже он чувствовал, что это невероятно, но ему это очень нравилось. Внезапно он понял, что потратил впустую столько времени, хотя прожил уже тысячу лет! Он понял, что с тех пор, как встретил ее, он наконец-то начал становиться настоящим мужчиной!
